Разворачивающаяся во всех экономических развитых странах борьба с инсайдом никогда не приведет к полной победе, потому что информационная асимметрия заложена в самом фундаменте современного рынка
Победа при Ватерлоо
Нет никакого секрета в том, что мировое сообщество инвесторов разделено на две неравные группы. Первая, немногочисленная, но влиятельная, гораздо лучше представляет себе, куда и зачем вкладывает денежки. Вторая группа просто следует за общим информационным потоком. И, как правило, выходит на сцену, когда пир инвесторов уже подходит к концу, и на обеденном столе лишь остатки яств.
Легенда гласит, что Натан Ротшильд узнал о поражении Наполеона в битве при Ватерлоо на сутки раньше своих конкурентов в лондонском Сити посредством голубиной почты. Но у Ротшильда и помимо голубей хватало источников информации. Ведь, по сути, вся континентальная операция британской армии проводилась на его средства. Строго говоря, система сбора информации Ротшильда работала не только на него самого, но и на всю Британскую империю. Так что ничего удивительного в «опережающем знании» Ротшильда в 1815 году не было. В принципе, это он сообщил правительству о поражении Наполеона – с некоторой задержкой, конечно, чтобы успеть закрыть свои сделки на бирже. Впрочем, те операции были сущей мелочью по сравнению с тем, какой оборот приняла дальнейшая игра самого влиятельного инсайдера всех времен и народов.
Он скупает госдолг Британии. Это выглядело невероятной ошибкой в глазах всего финансового сообщества. Государственные займы обычно расширялись во время войны, и радикально сокращались с заключением мира.
Но Ротшильд сделал противоположную ставку. И выиграл, когда Британия, спустя два года снова начала занимать. Возможно, помогла интуиция, а, может, банкир просто был в курсе долгосрочных планов Британского казначейства. Доходность его вложений за два года достигла 40% – немыслимый по тем временам показатель, особенно если учесть масштабы рынка.
Операции Ротшильда – идеальная иллюстрация того, как действуют механизмы инсайда. Прежде всего, игроку нужна развитая и независимая система сбора информации на всех уровнях. У него должен быть мощный финансовый рычаг, способный нивелировать конъюнктурные изменения на рынке. Ему необходима долгосрочная программа действий. И еще надо уметь ждать. В той или иной степени этой стратегии пытаются следовать и современные последователи старика Ротшильда
Галеоны с золотом
13 октября 2011 года американец тамильского происхождения Радж Раджаратнам был приговорен к 11 годам тюремного заключения за инсайдерскую торговлю. Это самое серьезное наказание за подобное преступление за всю историю финансового рынка. Власти США хотели показать игрокам, что не намерены мириться с царством инсайда.
Раджаратнам начинал карьеру в качестве аналитика и прекрасно знал истинную цену информации. Особенно если эта информация носит упреждающий характер.
В 1992 году «от имени и по поручению» небольшого банка Needham&Co. он открыл хедж фонд Needham Emerging Growth Partnership, который вскоре выкупил, переименовав в Galleon. К 2008 году стоимость активов, находящихся в управлении фонда, достигла $7 млрд. Радж стал звездой на мировом рынке частных инвестиций. Его собственное состояние тогда оценивалось в $1,8 млрд.
А 16 октября 2009 года миллиардера арестовали. Прокуратура Манхэттена подсчитала, что в результате инсайдерских операций Радж получил прибыль в размере $60 млн.
Что это были за операции и как они проводились, дают представление материалы обвинительного заключения. Одним из самых важных источников информации Раджу служила Руми Хан, работавшая у него в 1990-е годы, а затем перешедшая в Intel. С ценными бумагами этой компании Galleon совершил несколько операций, основанных на предоставлении непубличной информации.
Руми Хан помогала Раджу и с другой важной информацией. В частности, она узнала от кредитного аналитика из рейтингового агентства Moody's, что инвестиционная компания Blackstone намерена приобрести сеть отелей Hilton. За это кредитный аналитик получил $10 тыс. Радж купил акции Hilton, а после публичного оповещения о сделке продал их. Прибыль хедж-фонда от операции – около $4 млн.
Информацией о квартальных показателях Google с Руми Хан заблаговременно поделился сотрудник компании, оказывавшей интернет-гиганту пиар-услуги. Радж немедленно дал команду купить опционы. Плодотворное сотрудничество финансистов и пиарщика могло продолжаться и дальше. Но последний потребовал в качестве оплаты своих услуг фиксированное жалование – $150 тыс в квартал. Это показались Раджу запредельным, и сотрудничество прекратилось.
Руми Хан согласилась сотрудничать со следствием и выступила свидетелем обвинения. Но насколько она была откровенна, можно лишь предполагать. Кроме самого Раджа по его делу тюремный срок (в среднем по три года) получили еще тринадцать человек.
Среди них – член совета директоров Goldman Sachs и управляющий директор консалтинговой компании McKinsey&Co Раджат Гупта. В десятку независимых членов совета директоров крупнейшего инвестиционного банка он вошел в 2006 году и начал делиться конфиденциальной информацией с Раджем Раджаратнамом. Пик сотрудничества двух влиятельных лиц пришелся на сентябрь 2008 года, когда перед лицом реальной угрозы краха всей банковской системы Уоррен Баффет принял решение инвестировать в Goldman Sachs $5 млрд. Об этом членам совета директоров на специальном селекторном совещании сообщил СЕО банка Ллойд Бланкфейн. Трейдеры Раджа, не теряя времени даром, принялись скупать по дешевке акции терпящего бедствие банка. На следующий день после выхода пресс-релиза о решении Баффета, акции были проданы с прибылью около $1 млн.
В общем-то, копейки на фоне остальных доходов фонда. Стоило ли так рисковать? Но ведь уголовные дела были заведены по тем эпизодам, которые удалось доказать. Похоже, инсайдеры не слишком заботились о секретности столь «мелких» операций. Поймать на мелочевке «крупную рыбу» – излюбленная тактика правоохранительных органов. Реальный масштаб сделок на мировом рынке инсайда на несколько порядков превышает доказанный прокурорами из Мэнхеттена.
Проделки Бахуса
Третий конгрессмен из Алабамы Спенсер Томас Бахус несет свой нелегкий депутатский крест в нижней палате американского парламента с 1993 года. Неустанно отстаивая интересы своих избирателей, Бахус следит и за состоянием сферы финансовых услуг, являясь членом соответствующего комитета. И когда само существование рынка этих услуг вдруг оказалось под большим вопросом, Бахус собственным примером доказал, что даже на падающем рынке можно неплохо заработать. Если, конечно, обладать важной информацией. Член финансового комитета конгресса такой информацией обладал.
Поздним вечером 18 сентября 2008 года в конгрессе США состоялся закрытый брифинг для верхушки законодательной власти. Министр финансов США Хэнк Полсон и глава ФРС Бен Бернанке обрисовали вполне реальные перспективы финансового коллапса. Конгрессмены слушали все это с бледными, как мел, лицами. Среди них был и Бахус, решительно выступивший за рекапитализацию национальной банковской системы посредством выкупа акций. На тот момент решения еще не было принято.
Утром 19 сентября Бахус приобрел на фондовом рынке опционы на паи индексного биржевого фонда (ETF) под названием UltraShort QQQ. Эти бумаги позволяли сделать краткосрочную ставку на падение всего биржевого индекса. Безопасно и эффективно – покупка опционов обходится значительно дешевле, чем приобретение базового актива.
Через несколько дней, когда рынок действительно упал (вот сюрприз!), конгрессмен продал опционы, удвоив инвестированный капитал. Данная сделка была далеко не первой и не последней в целой цепочке биржевых операций инсайдера-конгрессмена.
Только в 2008 году Бахус провел около 30 операций по своему личному брокерскому счету на основании информации, полученной в комитете конгресса по финансовым услугам. Самое неприятное обстоятельство в этой неприглядной (мягко говоря) истории – Бахус не нарушил ни одного закона. Дело в том, что закон об инсайде не распространялся на конгрессменов. Более того, члены комитета конгресса по этике также не смогли найти ничего предосудительного в действиях коллеги. На фоне жесткой критики, обрушившейся в конгрессе на Уолл-стрит, подобные выводы выглядели несколько странно.
Биржевые операции Бахуса, а также других законодателей подробно описаны публицистом Питером Швейцером, опубликовавшим осенью прошлого года книгу с красноречивым названием «Выкинь их всех» (Throw Them All Out). Выкинуть Швейцер предлагает представителей так называемого «перманентного политического класса» США, для которого политика давно уже превратилась в бизнес. Книга написана так, что и самые жесткие филиппики российских борцов с «партией жуликов и воров» выглядят на ее фоне как взвешенные экспертные оценки.
Между тем, Швейцер отнюдь не из радикальных участников акций вроде Occupy Wall Street и прочих уличных экзальтаций. Он – сотрудник Гуверовского центра при Стэнфордском университете, весьма солидном учреждении консервативного толка. Выход его памфлета свидетельствует о процессе формирование нового консенсуса. В обществе все громче звучат требования кардинального изменения правил игры на политэкономическом фронте. Ведь дело не только в проделках одного Бахуса. Все статистические исследования об инвестициях представителей политической верхушки США демонстрируют, что политики почему-то оказываются чрезвычайно успешными инвесторами. Почему же им так везет?
Книга Швейцера произвела большой резонанс. Уже в январе 2012 года, выступая с ежегодным посланием, Барак Обама заявил: «Как только конгресс примет закон о борьбе с политическим инсайдом, я подпишу его на следующий день». В феврале конгресс рассматривает законопроект STOCKAct, распространяющий общие требования законодательства об инсайде на законодателей и их сотрудников. Кроме того, закон обязывает в течение 45 суток после любой сделки с ценными бумагами публиковать эти сведения. Закон приняли почти единогласно. Никто из конгрессменов не рискнул его критиковать.
Сам черт ногу сломит
Борьба с инсайдом на мировом пространстве разворачивается широким фронтом. Для политиков это хороший повод продемонстрировать избирателям свою решительность, а для правоохранителей – возможность доказать свою эффективность по известной модели «задача поставлена – задача выполняется». Проблема в том, что слишком много экономистов уверены: именно инсайд дает возможность рынкам не просто функционировать, но и сколь-нибудь ощутимо зарабатывать. Нобелевская премия по экономике, врученная в 2001 году трем американским экономистам – Джорджу Акерлофу, Майклу Спенсу и Джозефу Стиглицу – тому порукой.
Нобелевские лауреаты открыли феномен асимметрии информации. Среди двух участников сделки, согласно постулатам информационной экономики, кто-то всегда лучше другого знает об объекте купли-продажи. Таким образом, информация – это деньги.
Информационная асимметрия естественна для рынка. Однако законодательство об инсайде ставит своей задачей полное устранение «тайного знания». И, соответственно, ведет к разрушению рынка. Критики законов считают, что дело обстоит именно таким образом.
Акерлоф свою теорию построил на показательном для всех американцев примере с продажей подержанной машины, которая, как известно, может ездить еще долго, а может сразу сломаться. Достоверным знанием об этом располагает лишь механик, который внимательно изучал машину, готовя к продаже, но совсем не факт, что он станет откровенничать с каждым потенциальным покупателем. На фондовом рынке таким «механиком» может оказаться, например, рядовой геолог, который лучше других знает все «подводные камни» месторождения, предлагаемого на аукционе. И тоже нет никаких оснований считать, что он решится на публичное обнародование этой информации. Разве что по секрету и за вознаграждение…
Кроме того, в современном мире, перенасыщенном информацией, можно по-настоящему качественно оценить параметры актива исключительно по косвенным характеристикам лишь на таком уровне, что со стороны это все равно будет выглядеть как инсайд. С этой проблемой сталкиваются все профессионалы, работающие с информацией. От руководителей спецслужб супердержав до журналистов бульварных изданий. Первые ломают голову над тем, стоит ли рисковать и пытаться завербовать шпиона (инсайдера) в стане противника или положиться на технические и аналитические методы оценки. Ведь чаще всего дорогостоящий инсайдер поставляет информацию, которую сегодня при правильной организации дела можно просто «вычислить». Вторые не располагают мощными аналитическими центрами с штатом высоколобых экспертов, зато умеют собирать и расписывать любые слухи, которые иногда попадают в самую точку.
Основной линией защиты Раджа Раджаратнама на судебном процессе была апелляция к теории мозаики – дескать, он по крупицам собирал ценную информацию, концептуализровал ее, а затем монетизировал посредством хитроумных стратегий своего хедж-фонда. Правда, трудно назвать «крупицей» телефонный звонок члена совета директоров Golman Sachs с информацией о готовящейся суперсделке. Так что суд не принял к сведению теоретические изыскания Раджа на ниве информационной экономики. Тем не менее, отбрасывать соображения защитников инсайда с порога также не следует. Хотя именно это и происходит сегодня на разгоряченных скандалами рынках. Ирония в том, что жесткое регулирование инсайда может оказаться на руку самым главных инсайдерам – людям, которые не просто все знают, но и контролируют значительную часть оборота в тех или иных отраслях.
Биржевые хомячки
Традиционное представление о рынках исходит из того, что расширение финансового рынка, предполагающее увеличение количества участников на нем, числа торгуемых инструментов и рост денежного оборота, ведет к снижению возможностей для манипулирования на нем. Как показывает исторический опыт, это серьезное заблуждение. Небольшой рынок изначально ориентирован на профессиональных игроков. Возможности манипулирования ограничены масштабами самих игроков. Как в любой небольшой компании, все прекрасно знают друга и реагируют на применение тех или иных стратегий вполне адекватно – принимают участие в предлагаемой игре или, наоборот, благоразумно держатся в стороне. Расширение рынка вовлекает большое количество участников, которые лишь условно могут считаться профессиональными. Они по определению владеют меньшими объемами информации, не говоря уже о ресурсах. Но зато они куда более активны в повседневной торговле, пытаясь заработать, поймав тренд.
Воспользовавшись терминологией социальных сетей, назовем таких игроков «биржевыми хомячками». Они ценны для рынка тем, что постоянными операциями создают ликвидность на рынке. Но есть еще один важный плюс – биржевые хомячки, точно так же как и сетевые, хорошо управляемы. При всей своей формальной независимости они ведут себя в полном соответствии с основным принципом бихевиористики – «стимул – реакция», предсказуемо реагируя на определенные информационные сигналы. А значит достичь своей цели в придании нужного ценового тренда можно куда меньшими и более законными средствами.
Хомячки, как правило, используют информацию из внешних источников – масс-медиа, рейтинговых агентств, отчетов крупных инвестбанков и т. п. При всей кажущейся информационной мозаичности это хорошо структурированное пространство, подчиняющееся определенным правилам. А раз правила известны, вопрос о том, как создать нужный тренда – вопрос техники, а не стратегии.
Вопрос о скрытом манипулировании ценами куда важнее простого инсайда. Но тут поймать нарушителя за руку куда сложнее. Это понимают и «полупрофессиональные» участники рынка. В своих действиях они опираются не на собственное «тайное знание», а на предсказания крупных игроков, которые сами устанавливают рынку правила.
СЕО-урок N
Любая политическая элита коррумпирована. Сменяемость элит не решает проблему коррупции, но позволяет поддерживать уровень коррумпированности на социально безопасном для экономико-политической системы уровне