С 1 января 2010 г. аудиторы получили статус саморегулируемой профессии. Хотя, по сути, аудит — одна из тех сфер деятельности, которые были априори наиболее подготовлены к саморегулированию. Все дело в том, что международная система аудита изначально создавалась как независимая, никому не подвластная, так что идеология саморегулирования изначально была положена в основу профессии. Именно поэтому большинство сегодняшних проблем — организационно-технического характера. Хотя и они очень важны, поскольку от того, как они будут решены, зависит перспектива развития аудита в России.
В свое время в мире получила большую популярность теория конвергенции, согласно которой экономические, политические и идеологические различия между капиталистической и социалистической системами постепенно сглаживаются, что приведет, в конечном счете, к их слиянию. Дело, конечно, не в теориях. Хотя в СССР, как известно, аудита не было, сегодня можно с уверенностью сказать, что у западного аудита и российского в последние годы становится все больше общего. Если угодно, назовем это взаимопроникновением.
Западная модель, западная система аудита в последние годы «дрейфует» — от максимальной свободы и независимости к все более реальному государственному регулированию. Последнее свидетельство тому — фактически обязательные к исполнению рекомендации Института присяжных бухгалтеров Англии и Уэльса (ICAEW), разработанные для крупнейших аудиторских фирм Великобритании. Цель рекомендаций — чуть ли не законодательное введение в аудиторских фирмах стандартов внутреннего контроля и управления, схожих с теми, которые действуют в корпорациях, обслуживаемых аудиторами. Как говорится в 18-страничных правилах для аудитора, «их структура похожа на структуру британского кодекса корпоративного управления». В частности, аудиторам предлагается ввести в свои советы директоров независимых членов без исполнительных полномочий, которые могли бы давать независимую и беспристрастную оценку важным решениям, а также публиковать отчеты. Аудиторам рекомендовано разработать внутренние правила и процедуры, в соответствии с которыми их сотрудники могли бы «без всяких опасений докладывать о своей озабоченности по поводу готовности фирмы или отдельных ее коллег соответствовать высоким профессиональным стандартам». К 1 июня аудиторы должны принять рекомендации регуляторов или объяснить, на каком основании они не могут этого сделать.
У нас, на мой взгляд, ситуация развивается в обратную сторону. Изначально система аудита лицензировалась государством в лице регулятора рынка — Минфина России. В то же время никогда не ставилась под сомнение свобода аудитора в выборе способов и методов проверки. Стандарты аудита, хоть и принимаются на государственном уровне, предполагают альтернативные варианты их применения. И в этом смысле с 1 января сделан очередной шаг к сближению российского и западного аудита — провозглашено: «Вся власть СРО». Другими словами, в условиях усиления контроля государства над бизнесом независимость аудиторов расширяется, остаются только требования использовать профессиональные стандарты и аттестацию аудиторов и аудиторских компаний СРО.
Хотя цель при этом одна. Просто главное различие усиления государственного контроля у «нас» и у «них» состоит в том, что при усилении госконтроля на Западе одновременно повышается его общественная эффективность, а у «нас», как правило, наоборот, снижается.
Сегодня многие спрашивают: что изменилось в нашей работе с 1 января? Общее количество российских аудиторов перешло в новое качество (я имею в виду обязанность каждого аудитора стать членом СРО, в связи с чем таких организаций существенно прибавилось) и в нем осваивается. Полагаю, пока происходящие изменения касаются больше не содержания работы, а именно организационных моментов. Дело в том, что с содержательной работой (выстраиванием системы и контролем качества) все понятно. Сама система есть, она апробирована и вопросов к ней (по крайней мере, пока) не возникает.
А вот организационно-техническая работа каждому СРО предстоит огромная. С тем же контролем качества — необходимо сформировать список, в какой очередности какие компании будут проверяться, создать контролирующие структуры внутри самого СРО.
Другая важнейшая задача СРО — ведение реестра своих членов. До сих пор «всю правду» об аудиторах знало только финансовое ведомство, причем качество этой информации и особенно ее транспарентность оставляли желать лучшего. Несколько лет назад мы купили в Минфине России полный реестр аудиторских фирм с адресами, разослали всем фирмам по этому списку письма, но 25% писем вернулось с пометкой «адресат не найден».
Почему это так важно? Я глубоко убежден, что полный, достоверный и доступный реестр аудиторов и аудиторских организаций — это один из основных инструментов, позволяющих понять, что такое аудиторская профессия, что происходит на нашем рынке. Надеюсь, что уже летом (СРО обязаны это сделать к июню) такой инструмент появится. С этим, кстати, связан и еще один интересный момент. Очень важно, чтобы весь реестр был открытым, чтобы он был в доступен в Интернете, чтобы любой желающий мог с ним познакомиться. Плюс чтобы там была хотя бы минимальная информация: адрес и телефон. Ну а как максимум — еще ряд количественных параметров, в том числе и объем оказываемых услуг. В этом случае отпадет необходимость создания рейтингов. Они будут формироваться автоматически. Причем будут доступны всем в любой момент. А главное, они будут гораздо ближе к реальности, поскольку отчетность, которую каждая компания представляет в СРО, будет реальной. Этот механизм можно было бы запустить со следующего года.
Еще один момент. Во время обсуждения законопроекта о СРО у нас было несколько принципиальнейших возражений. Мы и сегодня уверены, что, например, компенсационные фонды«общаки», которые создает каждая СРО, не будут эффективными инструментами повышения ответственности аудиторов. Провинившийся аудитор будет прятаться за СРО, которая его приняла. А коллеги будут защищать его, чтобы не платить. На наш взгляд, это противоречит здравому смыслу, логике, экономической целесообразности. Гораздо эффективнее было бы предусмотреть в законе обязательное страхование профессиональной ответственности аудиторов. В настоящее время я не вижу финансового интереса для пострадавших от некачественного аудита бороться за свои права. Весь фонд СРО сейчас составляет примерно 3 млн руб. Какое крупное предприятие пойдет судиться с аудиторской фирмой, если сочтет, что она выдала заведомо ложное заключение, недобросовестно выполнила свои обязательства и т.п.? Чего можно будет добиться от этой фирмы в суде? Максимум — отзыва лицензии. Судиться с таким ответчиком просто экономически нерационально: выигрывать нечего. А значит, законодательство в этой части неизбежно будет совершенствоваться. Положение про фонды, скорее всего, останется, однако, думаю, полезно будет дополнить его системой страхования — тем, что принято во всем мире.
Были у нас вопросы и по поводу числа СРО. В мире только в Великобритании пять профобъединений аудиторов, во всех остальных странах — по одному. Причина проста: чем больше объединений, тем менее эффективен контроль качества. Для России, вероятно, одной организации было бы маловато. Была бы опасность монополизации, обюрокрачивания, превращения ее в аналог КПСС. Но авторы закона искусственно создали полиативность. В реальности пока у нас зарегистрировано шесть саморегулируемых организаций, может быть, кто-то еще прибавится. И это неплохо, потому что если бы было 30 СРО, это бы означало, что такие организации не способны создавать систему контроля качества. Такие объединения в большей степени защищали бы свои интересы.
Но и шесть многовато. В моем представлении, аудиторы должны пойти по тому пути, который давно выбрали банкиры. Как известно, в банковской системе существует Ассоциация российских банков (АРБ) и Ассоциация региональных банков «Россия». Первая объединяет крупные банки, а вторая — небольшие финансовые структуры в регионах. И у каждой группы — свои интересы, свои проблемы.
Понятно ведь, что есть top-150 аудиторов, которые рейтингуются «Эксперт РА», и есть еще примерно 6000 аудиторских фирм, о которых не известно почти ничего. Если небольшому предприятию где-нибудь в Забайкалье нужно найти локального аудитора, сделать это крайне затруднительно. Эти небольшие аудиторские компании должны быть как-то объединены, должна появиться структура, которая возьмет на себя решение их проблем.
Пока есть надежда, что вопрос с количеством аудиторских СРО удастся «подправить» чисто экономическими методами. Все дело в том, что, с одной стороны, пока никто не знает, каким должен быть размер членского взноса. Только когда все функции СРО будут оцифрованы на практике, это можно будет высчитать. А дальше тоже понятно: чем больше аудиторов в СРО, тем меньше удельные затраты на одного участника. Думаю, уже через год суммы членских взносов начнут сильно различаться. Это может подтолкнуть многих аудиторов к «перетеканию». С другой стороны, пока трудно предсказать, как система СРО будет развиваться. Я не исключаю, что развитие может пойти по региональному принципу, когда своя отдельная СРО будет у каждого, например, федерального округа. Какая модель реализуется, будет ясно уже через год…