Государство берет наложников

Минфин и Минэкономразвития заявили, что готовят законопроект об освобождении некоммерческих организаций (НКО) от налога на прибыль. Эта инициатива поможет российским НКО экономить от 2 млрд. до 3 млрд. руб. в год, но она коснется только тех, кто гарантирует, что «не будет заниматься политической и коммерческой деятельностью». Правозащитники уверены, что при такой постановке вопроса их от налога не освободят.

В Минфине и Минэкономразвития РФ разрабатывают законопроект о внесении изменений в главу 25 Налогового кодекса России – об изменении налогообложения НКО. «Среди предложений, которые могут быть реализованы, полное освобождение НКО от налога на прибыль, в том числе и по доходам от предоставления услуг»,– заявил замдиректора департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Минфина РФ Сергей Разгулин. Согласно Налоговому кодексу, в настоящее время НКО освобождены от налога на прибыль, но только с доходов в виде благотворительных взносов и бюджетных поступлений. При этом НКО платят 24% налога на прибыль с доходов от предоставления услуг. Спектр предлагаемых НКО услуг очень широк – от платных юридических консультаций до ухода за домашними животными.

По данным Высшей школы экономики (ВШЭ), в России 359 тыс. зарегистрированных НКО. Их годовой бюджет составляет 128 млрд. руб., или 0,5% внутреннего валового продукта. Треть этой суммы составляют пожертвования, 17% – зарубежные гранты, остальную сумму НКО зарабатывают сами. Ежегодно НКО выплачивают в бюджет от 2 млрд. до 3 млрд. руб. налога на прибыль. В прошлом году освобождение от налога на прибыль получили эндаументы – целевые общественные фонды, состоящие из частных пожертвований.

Чиновники прямо дали понять, что освобождение от налога на прибыль распространится только на общественные организации, к которым у власти нет вопросов. По словам директора департамента стратегии социально-экономических реформ МЭРТа Саида Баткибекова, изменение налогообложения НКО «будет обставлено рядом условий». «Мы предусматриваем новые предложения только для НКО, которые гарантируют желание не участвовать в политической или коммерческой деятельности»,– заявил он. Конкретизировать, что имеется в виду под политической деятельностью, господин Баткибеков наотрез отказался.

Правозащитники указывают, что по закону об НКО, заявляя в уставе о намерении заниматься политической деятельностью, некоммерческая организация должна зарегистрироваться как общественно-политическая. А желание участвовать в выборах требует об НКО зарегистрироваться в качестве партии. «В уставе НКО, таким образом, не может быть заявлена политическая деятельность. И чиновники МЭРТа, безусловно, об этом знают»,– уверена глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. По ее мнению, под политической деятельностью власть понимает защиту гражданских и политических прав: «Они (власти.– Ъ) хотят, чтобы мы пошли на сделку – за государственные деньги сидели тихо и не высовывались. Они хотят, чтобы рядовые граждане не лезли в то, что делают политики».

«У некоммерческих организаций наверняка возникнут к этому ограничению вопросы, но мы хотим заверить, что никакой злокозненности оно не несет»,– заявил Ъ один из авторов идеи освобождения НКО от налога на прибыль, проректор ВШЭ Лев Якобсон. По его словам, ограничение объясняется несовершенным законодательством о некоммерческих организациях: «У нас очень трудно отличить общественную деятельность от политики, поэтому МЭРТ и Минфин так прямолинейно хотят разделить подлинно некоммерческие организации от полукоммерческих или злоупотребляющих своим статусом».

«НКО не занимаются политикой – это абсолютно безграмотная формулировка, кроме того, она очень взяткоемкая,– настаивает глава движения »За права человека« Лев Пономарев.– Но она выгодна тем, кто хочет и дальше давить на правозащитников и другие по-настоящему независимые организации». "В этом предложении содержится очевидное противоречие: некоммерческие организации не мог