В продолжение новости (“В России могут ввести налог на выбросы парниковых газов”). Как Вы считаете, на что еще (кроме пополнения бюджета) должны будут идти налоги на выбросы, полученные государством от загрязняющих экологическую среду российских предприятий? Возможно, в идеале эти средства нужно направлять на развитие природоохранных технологий, но будут ли они в условиях бюджетного дефицита использоваться сегодня для чего-то еще кроме всего лишь дополнительного источника дохода? Также возникает вопрос относительно фактической способности российских компаний перейти на новый стандарт экологической безопасности к 2018 году по причине отсутствия передовых производственных технологий. Как известно “экологическая отчетность” является частью sustainability reporting – отчетности устойчивого развития, т.е. отчетности устойчивой организации, планирующей свое существование и деятельность в долгосрочной перспективе. Во всех развитых странах отчетность устойчивого развития уже давно стала само собой разумеющимся явлением, но в то же время в России, как видим, все еще находится на стадии развития. Если Вы относитесь к производственным компаниям, и экологический фактор хоть каким-то образом затрагивает Вашу деятельность, просим высказать свое мнение по поводу грядущего налога на выбросы.
Анастасия Дронова, начальник юридического управления ЗАО «Газпром инвест Юг»:
Все налоги, собираемые на территории Российской Федерации, формируют доходную часть бюджета, которая распределяется по расходным статьям. Нельзя четко установить, на какую статью расходов направляется, например, НДС или налог на имущество с физических лиц. Контролировать целевое использование от поступлений какого-либо налога возможно только в том случае, если он уплачивается в специальный фонд. В идеале, конечно налог на выбросы должен стать основой для создания экологических разработок и программ, однако не думаю, что это возможно.
Александр Козлов, коммерческий директор, Politech-Plus JSC (машиностроительное предприятие):
Налог, в основном, коснется гигантских предприятий с объемом выбросов от 150 тыс. тонн CO2 в год, предприятий размера Нижнекамскнефтехима или Омского НПЗ. Отмечу, что 50 тыс. тонн выбросов диоксида углерода - это очень много, столько за год выбрасывает, к примеру, город Волжск, в котором базируется более 100 крупных и средних промышленных предприятий.
Фильтрационные системы существуют и широко применяются, но стоят дорого. Без государственного регулирования
предприятия не заинтересованы их использовать. Какую прибыль я получу, оснастив свою мини ТЭЦ фильтрационной установкой? К сожалению, в российском обществе пока не сформирован запрос на устойчивое развитие и экологическое благополучие, поэтому есть очень большие сомнения, будут ли средства от взимания дополнительного налога на промышленные предприятия использоваться на развитие природоохранных технологий.
В текущих экономических реалиях мы не готовы брать на себя бремя дополнительных налогов и сборов. У крупных промышленных предприятий, вероятно, альтернативы нет, так как рано или поздно все равно будет необходимо соответствовать более жестким экологическим нормам в интересах общества.
Несмотря на то, что наше машиностроительное предприятие - это далеко не химический завод, но нас периодически проверяет Росприроднадзор на предмет того, правильно ли мы размещаем и утилизируем отходы, превышаем ли мы нормативы ПДВ (предельно допустимых выбросов). Основную часть выбросов в атмосферу составляют: тонкодисперсная пыль и пары масел, которые образуются при работе с металлами, и токсичные газы (CO, NO2, NF), которые образуются при сварочных работах. Загрязняет воздух диоксидом углерода CO2 довольно энергоэффективная котельная, которую мы используем для отопления цехов в зимний период. Примерно такая же ситуация на всех сборочных производствах.
Сергей Дайман, старший менеджер, отдел услуг в области устойчивого развития EY:
Практически все развитые и многие развивающиеся страны уже ввели систему отчетности о выбросах парниковых газов, приняли или вводят сейчас юридические и экономические механизмы ограничения выбросов промышленности и других отраслей. Признавая важность проблемы изменения климата и риски для экономики и населения, которые с ним связаны, России предстоит проделать подобный путь.
Сейчас определенная степень уверенности есть только в предлагаемых Правительством механизмах учета и отчетности о выбросах парниковых газов (ПГ) российскими компаниями. Хотя в последнее время возникли разговоры о введении платы за выбросы ПГ, это только одно из возможных решений.
В случае если Россия остановится на подобном механизме, плата за выбросы ПГ будет введена, вероятнее всего, аналогично действующим экологическим платежам и с точки зрения законодательства, и с точки зрения правил бухгалтерского учета, то есть будет обязательным неналоговым платежом. Один из альтернативных вариантов — введение налога на топливо. В этом случае, правда, часть нагрузки попадет на социальную сферу, население, что в текущих условиях делает подобное решение маловероятным. Другой, более вероятный вариант — введение квот, часть которых может выдаваться за плату или в рамках аукциона. В зависимости от того, какой вариант или комбинация будут выбраны, доходы бюджета и их источники будут различными. Также могут разными могут быть и льготы для предприятий.
Например, в случае введения платежей по аналогии с экологическими, вполне вероятно, что для стимулирования снижения выбросов ПГ может применяться вводимый с 1 января 2016 года механизм зачета платежей за загрязнение окружающей среды в счет затрат предприятий на мероприятия по снижению негативного воздействия и внедрению наилучших доступных технологий (далее – НДТ). В идеальном случае плата за загрязнение окружающей среды или выбросы парниковых газов должны Государством направляться на компенсационные мероприятия, например, восстановление лесов, обеспечивающих поглощение углерода из атмосферы, или адаптацию инфраструктуры к критическим изменениям параметров климата. Адресное распределение таких средств возможно при создании специального внебюджетного фонда или строгом контроле за распределением поступающих средств на охрану окружающей среды со стороны законодательных органов.
В 1992 году такой фонд — Федеральный внебюджетный экологический фонд — был создан в России, а уже в 1995 году он был консолидирован в федеральный бюджет и окончательно был ликвидирован в 2001 году. Дискуссии о создании подобного фонда на федеральном уровне ведутся с тех пор, но пока никаких планов на этот счет нет, и в связи с общим дефицитом бюджета рассчитывать на адресное направление поступающих средств на охрану окружающей среды, сокращение выбросов углерода или адаптацию к изменению климата не приходится.
В случае если основным механизмом регулирования выбросов будет рыночный — на основе квот и механизмов торговли ими, на что надеются многие крупные российские компании - вполне вероятно, что существенных доходов бюджета не будет вообще. Одна из причин агитировать за этот механизм — надежда на то, что международная интеграция рынка квот позволит предприятиям, наоборот, продавать излишки квот, получая средства из-за рубежа.
Пока никаких критериев, которые бы определяли цели или объемы квот на выбросы ПГ для конкретных предприятий, нет. Они могут быть привязаны к характеристикам НДТ, но могут устанавливаться независимо, и их достижимость будет зависеть не столько от возможностей полной реконструкции и внедрения определенных современных технологий, сколько от доступности низкоуглеродных энергетических ресурсов и уровня энерго- и ресурсоэффективности предприятий. Хотя затраты на изменение конкретной, устаревшей технологии на современную и более эффективную могут быть значительны, низкие цены на мировых рынках ресурсов и глобальная конкуренция так или иначе потребуют таких мер для поддержания конкурентоспособности. Вводимые с 2020 года стимулы — повышающие коэффициенты платы за загрязнение окружающей среды в случае нарушения разрешенных уровней воздействия, и нулевой коэффициент, если НДТ внедрены — должны способствовать модернизации. Трудная ситуация в экономике сейчас, когда современные технологии уже должны внедряться, может потребовать некоторой отсрочки, но общее обновление мощностей ресурсной экономики необходимо и уже идет.
Эффективность бизнеса и его подверженность рискам в долгосрочной перспективе — основные критерии выбора для стратегических инвесторов. Во всем мире и практически для всех отраслей ключевым показателем для инвесторов становится объем выбросов парниковых газов. Так, инициатива CDP собирает и публикует данные компаний о выбросах парниковых газов и действиях в сфере изменения климата по запросам инвесторов с активами более 95 трлн. долл. США. Сейчас уже 62,5% крупнейших международных инвесторов учитывают риски, связанные с изменением климата, при принятии решений (Tomorrow’s Investment Rules 2.0, EY, 2015).
Ряд исследований уже доказал прямую зависимость капитализации и факта раскрытия сведений о выбросах ПГ. Коэффициент корреляции тем выше, чем больше объемы выбросов. Также подтверждается обратная корреляция валовых выбросов парниковых газов и капитализации (таким образом, снижение выбросов способствует росту капитализации). Таким образом, крупным компаниям можно рекомендовать оценивать выбросы парниковых газов и принимать меры для управления ими, рассказывать об этом в отчетах в области устойчивого развития и в анкетах CDP вне зависимости от законодательных требований и ограничений в России.