Минфин обязал аудиторов сообщать про отмывание

На днях финансовое министерство представило информационное сообщение N ИС-аудит-25 “О новом законодательстве в области аудиторской деятельности”, в котором напомнило о Постановлении правительства России от 8 ноября, расширившем порядок предоставления в Росфинмониторинг информации о подозрениях в нарушении клиентами закона против отмывания денежных средств, полученных преступным путем, и финансирования терроризма. Кроме аудиторов, делать то же самое придется юристам, адвокатам, нотариусам, а также лицам, ведущим предпринимательскую деятельность в юридических или бухгалтерских услугах.

Общий порядок предусматривает информирование финансовой разведки о своих подозрениях с указанием оснований для подозрения клиентов в нарушении ОД/ФТ, категории оказываемых клиенту услуг (аудит, риэлтерская деятельность, управление личными средствами и т.д.). Подкрепленная электронной подписью информация должна быть представлена в электронной форме в срок до 3 дней, следующих за датой выявления подозрения, через кабинет на сайте Росфинмониторинга либо на электронном носителе. Финразведке нужно будет сообщить сведения, необходимые для идентификации клиента, вид проводимых операций, их сумму, а также сами основания полагать, почему именно операция имеет признаки нарушения законодательства против отмывания и финансирования терроризма.

Критерии необычности сделок определены Росфинмониторингом в его приказе от 8 мая 2009 г. N 103. На них основаны представленные недавно рекомендации для аудиторов, воспринятые ими несколько холодно. Опрошенные нашим изданием эксперты во мнениях в целом сходятся: новые требования в нынешнем виде довольно “сырые”, и непонятно, будут ли работать на практике, а если окажется, что не будут, то непонятно, как наказывать нарушающих их аудиторов. Подозрения – вещь субъективная. У аудитора нет стимула сообщать властям не то что о подозрениях, но даже о фактически выявленных случаях финансового мошенничества (когда они это делать тем более обязаны), так как в этом случае они рискуют потерять расположение клиентов. Непонятно также, кто будет нести дополнительные расходы на проверку соответствия поведения клиентов требованиям антиотмывочного законодательства, ведь компании платят за заверение своей отчетности в глазах потенциальных инвесторов, а не за то, чтобы внешние проверяющие выявили у них факты нарушений.

Сами признаки необычности сделок также дают слишком большой “простор для воображения”. И если задержку с предоставлением нужной документации аудитору еще можно назвать примером действительного подозрительного поведения, то запутанный или необычный характер сделки без очевидного экономического смысла, излишняя обеспокоенность клиента вопросами конфиденциальности или использование слишком сложных схем для проведения расчетов – вещи довольно субъективные. Не придется ли аудиторам информировать финансовую службу слишком часто? Или даже так: будут ли они вообще этим заниматься?