Какой аудит нужен России?

В интервью корреспонденту журнала «Аудитор» С.А. Пресняков, директор аудиторской фирмы ООО «ФинИнформ» (г. Нижний Новгород), подчеркнул, что аудит —инструмент обеспечения доверия среди участников экономического сообщества. Причем, с точки зрения последнего, критерий качества аудита один — достоверность аудиторского заключения. Но, к сожалению, не все аудиторские организации работают с должным уровнем качества. Кроме того, сохраняется рынок «черного аудита», то есть выдача аудиторского заключения без реального проведения проверки. Все это свидетельствует о необходимости повышения качества аудита и ответственности аудиторов за результаты их работы. На достижение этой цели якобы ориентированы предлагаемые Правительством изменения в закон «Об аудиторской деятельности». Однако, по словам С.Л. Преснякова, после прочтения проекта предлагаемых изменений становится непонятным, чьи же, собственно, интересы призван защитить обновленный закон.

 

—Не противоречите ли вы самому себе, Сергей Анатольевич? Ведь, по вашим же словам, авторы законопроекта руководство вались благородными целями.

Да, цели законопроекта, зафиксированные в пояснительной записке к нему, поражают и своим благородством, и широтой замысла. Повторю их для читателя. Они таковы:

1. освобождение государства от выполнения потенциально избыточных функций;
2. существенное снижение административного давления на аудиторскую профессию;
3. укрепление аудиторской профессии;
4. осуществление общественного надзора за развитием профессии;
5. развитие саморегулирования;
6. повышение качества услуг на аудиторском рынке;
7. сближение  норм  законодательства Российской Федерации в области аудиторской деятельности с международными нормами.

Но я не согласен с тем, какими средствами столь великие цели предлагается воплощать в жизнь.

1. Давайте начнем с освобождения государства от избыточных функций. Разве это
   го нельзя достигнуть?

Видите ли, в соответствии с законопроектом в области государственного регулирования аудиторской деятельности практически не меняется ничего. Все ключевые функции
остаются в ведении уполномоченного государственного органа, определяемого Правительством. Хотя некоторые функции все же передаются саморегулируемым аудиторским организациям (САО). Какие? Это обучение, повышение квалификации и контроль качества работы аудиторских организаций.

При этом следует понимать, что Минфин как выдавал   квалификационные   аттестаты
аудиторам, так выдавать и будет Речь идет, по сути, просто о перенаправлении финансовых потоков. Сейчас обучение и повышение квалификации аудиторов осуществляется учебнометодическими центрами при вузах, и плата за обучение поступает им. После принятия законопроекта эти деньги уйдут в 2-3 САО. А велики ли деньги? Сколько новых аудиторов появляется ежегодно, автору неизвестно. А вот обязательное ежегодное повышение квалификации оценить легко. В стране примерно 30 000 аудиторов, минимальная стоимость 40-часового курса -3000 рублей, получаем 90 млн рублей.

А кто, спрашивается, мешает САО удвоить или утроить тариф? Ведь надо нее поднимать качество аудита! Так, с целью повышения качества аудита законопроектом предполагается введение единого квалфикационного аттестата аудитора в течение трех лет. Иными словами, упомянутые 30 000 аудиторов должны будут пройти фактически переаттестацию, а это уже совсем другие деньги: на сегодня – минимум 15 000 рублей с одного аудитора, т.е. 450 000 000 рублей. Повторю, как регулирование спроса на услуги, так и тарифы будут определяться САО фактически монопольно, следовательно, приведенные цифры можно увеличить в несколько раз. Знает ли Правительство, сколько в России банков и страховых компаний? Нужно ли для их обслуживания еще 30 000 аудиторов, занятых ныне в общем аудите?

Какое отношение имеет введение единого аттестата к проблеме качества аудита, непонятно. А вот для наполнения кассы САО мера действительно нужная.

Знакомая картина, не правда ли? Как только государство избавляется от «избыточных функций», так кто-то радостно подставляет ладони под золотой дождь. Такая «маленькая приватизация» или до боли знакомая картина времен перестройки: госпредприятие -монополист, продукцию которого свободно купить невозможно, а рядом – кооперативчик, в котором та же продукция, только втридорога. В кооперативе – сын (дочь, зять – нужное подчеркнуть, недостающее вписать).

— А что касается снижения административного давления и укрепления аудиторской профессии, что здесь смущает вас?

Что есть административное давление? Пунктом 1 ст. 34 Конституции установлено: «Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности». Очевидно, под административным давлением следует понимать все, что препятствует гражданину реализовать свои конституционные права.
Для полноценного (с правом проведения обязательного аудита) осуществления своих конституционных прав на предпринимательскую деятельность в области аудита сегодня гражданин должен:

1. иметь высшее экономическое или юридическое образование;
2. иметь опыт работы по специальности не менее 3-х лет;
3. подтвердить квалификацию (сдать экзамен и получить квалификационный аттестат);
4. зарегистрировать в установленном порядке коммерческое предприятие и взять на
   работу еще четырех аудиторов;
5. получить лицензию в Минфине.

Никаких протестов против квалификационного экзамена и опыта работы быть не может. Хочешь работать – докажи, что ты на это способен. А вот прочее… Сегодня многие аудиторы имеют среднеспециальное образование и работают зачастую лучше своих коллег с высшим. По поводу регистрации предприятия и пяти аудиторов в штате вопрос спорный, который разбирался Конституционным судом (Постановление Конституционного суда РФ от 01.04.03 г. № 4-П).

В резолютивной части упомянутого Постановления Конституционный суд определил, что запрет на осуществление обязательного аудита индивидуальными аудиторами, а также требование о наличии пяти аудиторов в штате «обусловлено необходимостью обеспечить обязательную аудиторскую проверку надлежащего объема и качества». Боюсь, что Конституционный суд был введен в заблуждение. Возьмем фирму, торгующую «Роллс-Ройсами» и «Бентли». За год продано три автомобиля. Штат фирмы – 3 человека, основные средства – один компьютер. Выручка более 50 млн рублей, поэтому необходимо проводить обязательный аудит. Покажите мне специалиста, который скажет, что один аудитор не в состоянии проверить такую фирму с соблюдением всех стандартов аудита и с надлежащим качеством. Сейчас появилось большое количество ОАО (акционированных ФГУПов), выручка которых от 2 до 10 млн рублей, а штат – до 10 человек. Нужны ли им услуги «Ernst & Young»? И с такими один аудитор справится легко, даже проведя сплошную проверку. Непонятно, почему в сельском райцентре, в котором одно или два предприятия подлежат обязательному аудиту, не может быть аудиторской фирмы с двумятремя аудиторами. Неужели не справятся? По моему мнению, данная мера направлена на монополизацию рынка и нарушает конституционные права граждан.

По поводу лицензирования аудиторской деятельности следует сказать, что данная мера оправдана, так как потребитель аудиторских услуг должен иметь уверенность в том, что полученное им аудиторское заключение будет признано всеми участниками экономического сообщества. Система аттестации и лицензирования защищает права потребителя и должна сохраниться.

Таким образом, проблемы с административным давлением реально существуют и требуют разрешения. Приятно, что Правительство заботится о гражданах и процветании аудиторской профессии. Что нее предлагается? Как будет облегчен путь гражданина к реализации своих конституционных прав на предпринимательскую деятельность в области аудита? В случае принятия законопроекта от него потребуется следующее:

1. иметь высшее экономическое или юридическое образование;
2. иметь опыт работы по специальности не менее 3-х лет, из них не менее 2-х лет – в аудиторской организации;
3. подтвердить квалификацию (сдать экзамен и получить единый квалификационный аттестат, дающий право работы во всех отраслях экономики (общий аудит, банковский, страховых компаний и бирж);
4. оформить личное членство в САО, для чего:
5. заплатить вступительный взнос;
6. уплачивать членские взносы;
7. представить в САО рекомендациитрех аудиторов со стажем членства в САО
   не менее трех лет (это КПСС или мафия?);

1. зарегистрировать в установленном порядке коммерческое предприятие и взять на
   работу еще четырех аудиторов;
2. получить в Минфине выписку из Единого реестра аудиторов и аудиторских организаций (может быть, эта бумажка будет называться иначе, но не сомневайтесь, она
   будет и небесплатной).

 

 – И вам это не нравится?

Да, не нравится. И вот почему. Получив аудиторский аттестат в 1997 году, я без всяких проблем приступил к предпринимательской деятельности в сфере аудита, никаких рекомендаций «истинных арийцев» и членства где-либо не требовалось. Здесь уместно будет вспомнить п. 2 ст. 30 Конституции: «Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем».

Давайте оценим финансовую сторону вопроса. Я дважды получал лицензию Минфина на право осуществления аудиторской деятельности. За рассмотрение и выдачу лицензии уплачивались совершенно смешные деньги – 1200 рублей или около того. Съездить в Москву за готовой лицензией стоило дороже. Добавьте сюда расходы на регистрацию фирмы – и это будет все. Таким образом, имея квалификационный аттестат (цена обучения примерно 15 000 руб.) и 10-20 тысяч рублей в уставный капитал, можно выходить на рынок и предлагать свои услуги. Итого 25-35 тысяч рублей. Оценим стоимость вхождения в аудиторский бизнес по предлагаемому законопроекту:

 

Прекрасный инструмент регулирования рынка аудиторских услуг, не правда ли? Однако это не все.
Статья 13 законопроекта дает право САО устанавливать в отношении своих членов обязательные требования обеспечения их ответственности. Отметим, что страхование профессиональной ответственности аудиторов уже предусмотрено действующим законом. О чем же речь? Видимо, о каких-нибудь новых платежах в пользу САО или, как минимум, о возможности обязать своих членов страховать риски в конкретной страховой компании.
По моему мнению, сочетание рекомендаций с ценой членства в «клубе аудиторов» ведет к сокращению не только кадровой базы, но и социальной. Знаний и желания уже мало. Аудиторы, по умыслу разработчиков законопроекта, должны стать замкнутой корпоративной кастой. Стоит ли удивляться, что половина населения России симпатизирует Сталину? Если законопроект будет принят, половина аудиторов может оказаться на улице, и число сторонников вождя возрастет тысяч на сто (семьи, друзья, родственники).
И последнее по данному вопросу. Законопроектом не предусмотрена возможность обжалования в суде решения САО об исключении аудиторских организаций из числа своих членов. Ну к чему, дескать, эта судебная волокита?

1. Развитие саморегулирования в сфере аудита авторы законопроекта, судя по все
   му, неразрывно связывают с повышением качества услуг на аудиторском рынке?

 

На словах – да. Но предлагаемые имимеры вызывают сомнение. По сути, Правительство решило качество аудита повышать силами САО. А чтобы никто не уклонился от контроля, членство в САО будет принудительным. В общем, никаких других логически объяснимых доводов принудительного (в нарушение Конституции) членства в САО не существует. Действительно, качество надо поднять, а кто не хочет – заставим. Во благо общества.
Какие же меры по повышению уровня качества аудита предлагает законопроект? А их не густо.
Во-первых, качество аудита будут проверять специальные органы САО. Не реже чем раз в три года.
Во-вторых, в аудиторы будут принимать только избранных и с рекомендациями.
Других мер по повышению качества аудита законопроектом не предусматривается. Теперь рассмотрим возможности САО по контролю качества работы аудиторов. Слдует сразу сказать, что предварительный контроль качества работы аудиторской фирмы (до начала проверки) или контроль в ходе проведения аудита невозможен. Объектом внешнего контроля со стороны САО может быть исключительно рабочая документация аудиторской фирмы по завершенным проверкам. Из сказанного следует, что контроль качества работы аудиторской фирмы фактически означает контроль качества рабочей документации по завершенным проверкам, т.е. чисто бюрократическую процедуру. Я думаю, никто не будет оспаривать утверждение, что качество рботы и качество документирования работы – вещи немножко разные. Идеальная документация может быть составлена без прведения проверки вообще. При этом установить, что документация липовая, будет возможно, только сопоставив ее с документами проверяемого предприятия. А кто туда пустит контролеров САО?
У меня нет никаких сомнений в необходимости документирования аудита.

Качественный аудит без надлежащего документирования невозможен. Однако и суждение о качестве аудита, основанное исключительно на документации, объективным быть не может. В случае принятия законопроекта в штатах аудиторских фирм появятся лица, единственной обязанностью которых будет подготовка документации. «Черный аудит» – т.е. выдача заключения без проведения проверки – превратится в «серый» – выдачу заключения без проведения проверки с оформлением рабочей документации.
К сказанному следует добавить, что федеральными правилами (стандартами) аудита конкретный порядок документирования не определен, сформулированы лишь общие принципы. Каждая фирма вправе разрабатывать собственные стандарты, не выходящие за рамки федеральных. Это автоматически предполагает возникновение конфликтов между фирмами и контролерами качества. Поскольку результат такого конфликта предопределен – фирма не может оспорить в суде мнение контролера, документирование аудита будет сведено к формальному заполнению рабочей документации, рекомендованной САО. Не больше и не меньше.
В идеальном случае все аудиторские фирмы будут проверены до 1 января 2010 года. Какая-то часть из них будет «зачищена», т.е. исключена из САО без права обжаловать это решение в суде. Возникнет вопрос объективности контроля – кто будет контролировать контролеров и с какой периодичностью? А кто будет контролировать контролеров, которые контролируют контролеров?
Как эталон качества аудита разработчики законопроекта представляют нам международные нормы, а конкретнее – международные аудиторские компании. В России они работают с начала 90-х. Тогда это была «большая шестерка» – Arthur Andersen, KPMG, Ernst & Yong, Coopers & Lybrand, Deloitte & Touche, Price Waterhouse. К настоящему времени она несколько скукожилась и представлена ныне четверкой: Ernst & Young, Deloitte & Touche, KPMG, PricewaterhouseCoopers (PWC). Сокращение списка произошло вследствие внезапных банкротств таких компаний, как Enron, Worldcom, Swissair. В настоящее время американские акционеры «Юкоса» предъявили судебный иск к PWC, так что процесс идет. Как мы видим, ни лидирующие позиции на рынке, ни саморегулирование не обеспечили должного качества аудита. Не уберегли западные САО Arthur Andersen, а ведь фирме более 150 лет. Автор не видел рабочей документации этой фирмы, но в ее безупречности не сомневается, так же как и в том, что акционерам Enron она служит слабым утешением. Но это компании-гиганты. А много ли мы знаем о внезапных банкротствах в среднем и малом бизнесе? Положение наверняка не лучше, чем в России. Кроме того, на Западе тоже присутствует такое явление, как «черный аудит», только называется он там «покупка мнения».
А как проявили себя западные аудиторы у нас? Почти 15 лет работают, наверное, уже есть чем гордиться? Да, действительно, почти во всех лопнувших в последнее время банках аудит проводился упомянутыми компаниями. В соответствии с международными нормами и стандартами качества. Только почему-то наши акционеры и вкладчики исков аудиторам не предъявляют. Странно, не правда ли?

1. Насколько оправдано стремление нашего регулятора переносить на российскую почву западный опыт саморегулирования, в том числе в отношении борьбы с «черным аудитом»?

 

Сама возможность «черного аудита» заложена в Правилах (стандартах) аудиторской деятельности. В соответствии с действующими правилами аудита для выражения аудиторского мнения используются слова: «По нашему мнению, финансовая (бухгалтерская) отчетность организации «YYY» отражает достоверно во всех существенных отношениях…». Это означает, что проверенная аудитором бухгалтерская отчетность не содержит существенных искажений. Такая формулировка принята вследствие того, что невозможно подтвердить отчетность с абсолютной точностью. Какие искажения являются существенными, а какие нет, аудитор решает по собственному усмотрению. Федеральное правило (стандарт) № 4 «Существенность в аудите» гласит: аудитор оценивает то, что является существенным, по своему профессиональному суждению. Это и порождает возможность манипуляций. Кроме того, отсутствие объективной меры существенности порождает невозможность объективной оценки качества аудиторского заключения. Для неспециалистов в аудите поясним на простом примере: предположим, некая учетная запись может быть сопоставлена с арифметическим выражением 2 + 2 = Х. Аудитор знает, что X = 4, а у клиента X = 6. Предельно допустимый аудитором размер искажений называется уровнем существенности. Далее

аудитор «по профессиональному суждению» решает, ошибка существенна (превышает принятый уровень существенности) или нет. В защиту российских аудиторов следует сказать, что это не они придумали. Это продукт творческого гения западных аудиторских саморегулируемых организаций, скопированный нашим Правительством. С бухгалтерской отчетностью дело обстоит еще хуже. Дело в том, что для расчета уровня существенности аудиторы выбирают различную базу и различные относительные критерии допустимых искажений, выражаемые в процентах. Это хорошо видно на примере, взятом из западного учебника по аудиту (Р. Адамс. Основы аудита. М.: Юнити, 1995):

Как мы видим, оценки уровня существенности по одному предприятию у различных аудиторских фирм могут расходиться на порядок. И это мы должны брать за образец? Можно ли выиграть судебный иск у аудитора, если только он вправе решать, какое искажение существенно, а какое нет?
Рассмотрим самый распространенный пример. Аудиторская фирма подтвердила достоверность бухгалтерской отчетности компании. Спустя некоторое время налоговым органом выявлен факт неполной уплаты НДС и налога на прибыль на некоторую сумму. Вследствие этого компания уплачивает штраф, доначисляет налоги и пени за несвоевременную уплату и пересчитывает размер дивидендов. Руководство компании решает привлечь фирму к ответственности за ненадлежащее исполнение обязательства и подает иск в суд. По общему правилу, предусмотренному ст. 401 Гражданского кодекса РФ, отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.
А дальше начинается таинство. Аудитор в суде заявляет, что:

1. искажение отчетности ниже принято го им (аудитором) уровня существенности по
   его (аудитора) субъективному суждению;
2. в ходе проверки соблюдались все нормы и правила (стандарты) аудита, то есть он
   принял все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Опровергнуть заявление аудитора практически невозможно. Поскольку объективный критерий ненадлежащего исполнения обязательства отсутствует, суд будет исходить из критерия существенности, принятого аудитором. Что касается соблюдения аудитором стандартов, то обосновать это легко – предъявить суду рабочую документацию. Как было показано выше, качество рабочей документации – понятие тоже субъективное. В такой ситуации факт ненадлежащего исполнения обязательства на практике недоказуем. Ситуацию может разрешить только экспертиза, которую может провести только другой аудитор и тоже по субъективному суждению. Таким образом, окончательное решение зависит от мнения авторитета.
Сказанное предполагает наличие иерархии авторитетов. А кто у нас высший авторитет? Ответ на этот вопрос содержится в пояснительной записке к законопроекту: международные нормы (стандарты) аудита, а поименно – «большая четверка». Поэтому и нет судебной практики – исход известен до суда.
Принятие законопроекта доводит ситуацию до логического конца, выстраивая эту иерархию и освящая ее нормами закона. Это и есть главная цель разработчиков законопроекта. Качество аудита и общественные интересы – только ширма. В случае принятия законопроекта выстраивается пирамида:

1. «большая четверка»;
2. 2-3 САО;
3. аудиторские фирмы;

¦ общество или собственно экономика России.
Следует сказать, что если Минфин России полагает, что ему есть место в пирамиде, то «блажен, кто верует, тепло ему на свете». Его функции как представителя государства будут чисто декоративными. Просто до принятия законопроекта Минфину позволяется думать, что венчать пирамиду будет он. А потом место ему укажут. И изменить ситуацию будет сложно.

1. Похоже, во всем том, что может произойти после принятия законопроекта и после
   формирования пирамиды, вы видите серьезную опасность для интересов государства
   и общества. От кого конкретно она будет исходить?

 

От бюрократии как мафиозно организованной профессиональной корпорации в ее
новом обличии.
Предлагаю читателю следующую таблицу для сравнения.

Понимать надо также и то, что новая бюрократическая система качественно иная -надгосударственная.
Повторю еще раз – в случае принятия законопроекта право вынесения окончательного вердикта о качестве аудита и степени достоверности бухгалтерской отчетности выходит из компетенции национальной государственной бюрократии. Понимают ли это в Минфине? Вряд ли.
При этом нельзя не оценить красоту умысла разработчиков. Получается вполне завершенная картина: на поле (общество) пасутся бараны (аудиторские фирмы), которых постоянно стригут, а при необходимости режут пастухи (САО), а над всем этим -группа, хранящая монополию на знание того, что есть достоверно, а что нет (шаманы). Что касается общества, то качественного аудита (т.е. достоверной экономической информации) оно не получит, поскольку вопрос о достоверности отчетности решается не на основании объективных критериев, а с использованием шаманско-знахарских приемов. Роль общества по концепции законопроекта – это просто фундамент финансовой пирамиды.
О какой-то «независимости» аудиторов в таких условиях говорить просто смешно. Попробуй что-то сделать против корпорации – исключат тут нее и репутацию испортят навсегда. Никакой суд не поможет.
Роль руководства САО можно посчитать завидной: пирамида – это плановая экономика, характер и размер «дани» с аудиторских фирм определяется произвольно, никаких обязательств или рисков САО не несут. Однако это только на первый взгляд. У нас не Голландия или Эстония. Как только пирамида заработает, она станет лакомым кусочком для любой криминальной группировки. Взять под контроль верхушку пирамиды очень легко: как-никак не высшие должностные лица государства. Вполне вероятна ситуация, что через несколько лет делить российский рынок аудиторских услуг будет «братва» в подмосковной сауне. А может быть еще интереснее. Если, допустим, руководитель разведслужбы какого-нибудь недружественного России государства возьмет под контроль верхушку всех САО. Методы известны, и ничего невероятного в этом нет.
Следует сказать, что все ссылки разработчиков законопроекта на «мировой опыт» и «международные нормы аудита» как минимум некорректны. Во Франции, например, правила бухгалтерского учета и аудита регулируются исключительно государством.
Мне возразят, что в США и Великобритании аудиторская деятельность регулируется общественными организациями. Истинно так. Однако для осуществления предпринимательской деятельности в области аудита членство в организации там не является обязательным. Любая попытка монополизировать рынок аудита в США, да еще путем попрания прав и свобод граждан, была бы расценена как конституционный переворот. И ФБР отреагировало бы на это соответствующим образом.
Да ни одна страна, считающая себя развитой и цивилизованной, такого не допустит. Неужели непонятно, что если только иностранная аудиторская фирма вправе выносить окончательный вердикт о достоверности бухгалтерской отчетности, то это ослабление государственного суверенитета России?

1. Какой же аудит нужен России?

 

Честно говоря, мне становится обидно за аудиторскую профессию как таковую.
Аудиторам, каждый из которых должен быть специалистом штучной выделки, авторами законопроекта уготована роль толпы, слепо выполняющей предписанные ритуалы и молящейся идолам. Толпа, по определению Белинского, есть собрание людей, живущих по преданию и поклоняющихся авторитету. В толпе нет места творчеству и интеллекту.
А давайте задумаемся, есть ли еще области человеческой деятельности, где объективный контроль качества работы невозможен? Есть. Например, медицина или военное дело. Если у врача умирает пациент, судьбу этого врача решает собрание коллег. При этом решение принимается в том числе и по документам (история болезни и т.д.). Однако если пациенты отдают Богу душу с завидной регулярностью, то никакая документация такого лекаря не спасет. Аналогично у военных: если сражение проиграно, только высшее командование может решить вопрос степени ответственности виновных -дисциплинарной или уголовной. Однако всегда есть объективный признак наличия вины – смерть пациента или разгром на поле боя. Иными словами, при наличии объективного признака вины экспертным способом определяется: был ли это умысел или неосторожность (вследствие профессиональной небрежности либо некомпетентности). Надо отметить, что неосторожность может быть также преступной. В законодательстве цивилизованных стран это уголовно наказуемо (в Мексике, например, уголовно преследуется служебная некомпетентность).
Получается, что согласно международным стандартам аудита сам факт наличия вины аудитора не может быть установлен объективно, а только по авторитетному мнению шаманской иерархии!
Проиллюстрируем это на примере Письма Департамента регулирования государственного финансового контроля, аудиторской деятельности, бухгалтерского учета и отчетности Минфина России от 07.02.05 г. № 07-03-01/93, дающего рекомендации аудиторам. Термин «существенность» и производные от него в Письме использованы 16 раз. Письмо подписано начальником департамента Л.З. Шнейдманом. В соответствии с действующими стандартами аудита аудитор сам решает, что существенно, а что нет. Поэтому главный бухгалтер предприятия оспорить мнение аудитора не может. С другой стороны, по отношению к аудитору мнение г-на Шнейдмана является окончательным. Однако это не значит, что он прав. Есть высшая иерархия, для которой г-н Шнейдман – не более чем простой аудитор, не понимающий, что существенно, а что нет. Все как в старом армейском анекдоте:

«— Товарищ прапорщик, а крокодилы летают?
— Ты что, Иванов, как крокодилы могут летать?
—А вот товарищ майор сказал, что летают.
—Ну, если товарищ майор сказал…. Летают, только низэнько-низэнько».

Позвольте, но ведь речь идет о бухгалтерской отчетности, все показатели которой выражены числом, то есть имеют объективную меру! Почему же искажение бухгалтерской отчетности или отдельных ее показателей не может быть измерено? Чай, не бином Ньютона! Давайте примем закон, которым установим, что искажение, превышающее значение показателя более чем на какую-то величину (в процентах), признается существенным, и будем полагаться в этом вопросе на собственное разумение, а не на международную иерархию.
А вот и международный опыт: в Австралии порядок определения существенности включен в национальные стандарты аудита. Там положительное аудиторское заключение дает пользователям бухгалтерской отчетности уверенность, что ни один показатель бухгалтерской отчетности и вся отчетность в целом не искажены более чем на 5%. Да ведь и в России действуют подобные нормы: ст. 15.11 КоАП РФ предусматривает административную ответственность за искажение любой статьи (строки) формы бухгалтерской отчетности более чем на 10%. Может быть, при копировании западных стандартов аудита следовало учесть нормы действующего законодательства России? Почему аудиторы, требуя от своих клиентов точности показателей бухгалтерской отчетности, сами должны быть кастой «неприкасаемых»? Стоит ввести норму закона, устанавливающую предельный уровень допустимых искажений бухгалтерской отчетности, как термин «существенность» обретет однозначное толкование как для аудиторов, так и для всех пользователей бухгалтерской отчетности. И никаких таинств и монополий на знание того, что существенно, а что нет. Появляется объективный и общеизвестный критерий, какую отчетность считать достоверной, а какую нет. Пользователи бухгалтерской отчетности смогут защищаться от некачественного аудита в суде, так как появляется объективный признак ненадлежащего исполнения аудитором своих обязательств. В этом случае, в соответствии с ст. 401 ГК РФ, отсутствие вины доказывается аудитором. В том числе с помощью рабочей документации. А степень вины и меру ответственности аудитора определит суд.

Как справедливо указал Конституционный суд РФ, по смыслу положений ст. 7 во взаимосвязи со ст. 4 и подп. 1 п. 2 ст. 6 Федерального закона «Об аудиторской деятельности» обязательный аудит как завершающая стадия в системе официального бухгалтерского учета представляет собой независимый официальный контроль (надзор) за достоверностью финансовой (бухгалтерской) отчетности. Хотя выбор аудиторской организации и оплата оказываемых ею услуг осуществляются на коммерческой основе в рамках гражданско-правового договора, т.е. опосредуются частноправовой формой, по своим целям, предназначению и функциям обязательный аудит проводится в интересах неопределенного круга лиц и государства, т.е. в общественных интересах.

Поскольку аудит проводится в интересах различных групп пользователей, все они должны иметь равные шансы на защиту своих законных интересов. Различные группы пользователей при принятии экономических решений опираются на разные показатели бухгалтерской отчетности, достоверность которой подтверждена независимым аудитом. Одни пользователи анализируют бухгалтерскую отчетность в целом, другие – ее отдельные показатели. Это означает, что должен быть принят единый критерий существенности – как по отношению к бухгалтерской отчетности в целом, так и к отдельным ее показателям. Разумеется, разработка такого нормативного акта требует некоторых умственных усилий, однако еще раз повторю – все же это не бином Ньютона.
Несомненно, России нужен качественный и ответственный аудит. При этом оценку качества аудита должны давать пользователи, а не шаманская иерархия. Здесь уместно привести мнение руководителя методологического отдела компании «ФБК» Игоря Сухарева*: «Лучшая рекомендация аудитору – это уверенность клиента в надежности отчетной информации, которую аудитор подтвердил. В условиях довольно сильной рыночной конкуренции аудиторские компании выделяют немалые средства на контроль качества, так как от этого напрямую зависит успех их бизнеса. Если бывшие клиенты аудитора вдруг банкротятся, или в отчетах постоянно появляются ошибки прошлых лет, или происходит регулярный пересчет размера нераспределенной прибыли, то клиент не будет доверять аудитору. При этом совершенно не важно, сколько раз этот аудитор повышал квалификацию, все ли в порядке у него с лицензией и сколько специалистов в штате имеют аттестат».

1. Что же следует сделать прежде всего для роста качества аудита в России?

 

На мой взгляд, прежде всего следует обеспечить разумное государственное регулирование аудита и развитие добросовестной конкуренции на рынке.
В соответствии с Конституцией России (ст. 2) признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. В целях защиты прав и свобод своих граждан государство обязано осуществлять регулирование аудита, но не в интересах бюрократии, а в интересах всего общества. Для этого государство должно провести следующие мероприятия по регулированию аудиторской деятельности:

1. определить допустимый уровень искажений бухгалтерской отчетности в специальном нормативном акте, что позволит защитить как пользователей бухгалтерской отчетности, так и добросовестных аудиторов. Одновременно это послужит действенной мерой против «черного аудита», т.к. все пользователи бухгалтерской отчетности получат право и возможность привлечения недобросовестных аудиторов к реальной ответственности;
2. сохранить систему лицензирования аудиторской деятельности как необходимую меру по защите прав потребителя.
   При этом, в целях обеспечения независимости аудиторов от Минфина, постепенно
   (по мере продления сроков действия лицензий) передать эту функцию Минюсту;
3. сохранить систему государственной аттестации аудиторов, передав функции
   подготовки аудиторов учреждениям Министерства образования и науки. Роль Минфина ограничить участием в разработке программ подготовки аудиторов. Установить, что выданный однажды аттестат является государственным квалификационным документом и может быть признан недействительным только по решению суда и
   никак иначе.

Особо хотелось бы остановиться на добросовестной и недобросовестной конкуренции. Понятие недобросовестной конкуренции содержится в ст. 4 Закона РФ от 22.03.91г. № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», согласно которой недобросовестная конкуренция – это любые направленные на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности действия хозяйствующих субъектов, которые противоречат положениям действующего законодательства, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и могут причинить или причинили убытки
угим хозяйствующим субъектам -конкурентам либо нанести ущерб их деловой репутации. Таким образом, добросовестная конкуренция – это прежде всего равенство всех участников процесса. Именно добросовестная конкуренция может служить гарантией качества аудиторских услуг. Применительно к аудиторской деятельности это должно означать следующее:

1. равные возможности для всех желающих выйти на рынок аудиторских услуг.
   Право осуществления предпринимательской деятельности не должно быть обусловлено ничем, кроме соответствующего уровня знаний. Поэтому следует отменить как противоречащие Конституции нормы закона «Об аудиторской деятельности», ограничивающие доступ на рынок аудиторских услуг для лиц со среднеспециальным образованием, а также аудиторских организаций, в штате которых состоит менее пяти аудиторов. Есть разные сегменты аудиторского рынка (о чем говорилось, выше),  а  аудиторские  фирмы должны иметь право на существование везде, а не только в крупных городах;
2. следует также отменить «налог на профессию», т.е. систему ежегодного 40-ча
   сового повышения квалификации аудиторами. 40 часов лекций при нынешних объемах изменений законодательства – просто смешная мера. В современных условиях
   аудитор должен тратить намного больше времени на поддержание своей квалификации на должном уровне, поэтому следует предоставить аудиторам право самим решать, где и сколько им следует учиться. Существующие учебно-методические центры должны конкурировать между собой, а не пользоваться гарантированным законом спросом на свои услуги.

Следует сказать, что реализация этих мер никаких бюджетных затрат не потребует, а ситуацию на аудиторском рынке изменит кардинально, в первую очередь -с точки зрения защиты прав потребителя. Что касается аудиторов, то вместо качества рабочей документации им придется бороться за качество (достоверность) выдаваемых заключений, что предполагает соревнование интеллектов. А в этой области никаких преимуществ у «большой четверки» нет и быть не может. Не потому ли нам и навязывают «международные стандарты и нормы»? И нужно ли России играть по чужим правилам, которыми наш проигрыш предрешен заранее?
К сожалению, коррективы в правила игры на рынке аудита, предлагаемые в законопроекте, направлены не на обеспечение прав и свобод граждан (п. «е» ст. 114 Конституции), а на создание неконтролируемой обществом бюрократической пирамиды.
Пользуясь случаем, хочу обратиться к аудиторам. Уважаемые коллеги! Законопроект принят пока в первом чтении. В контролируемых Правительством СМИ формируется мнение, что предлагаемые законопроектом изменения проводятся в интересах аудиторского сообщества. У депутатов еще есть время разобраться, чьи финансовые интересы он предназначен обслуживать на самом деле. Однако для этого не надо пассивно ждать, когда нас превратят в баранов. Не надо молчать: обращайтесь в Госдуму. Кроме того, есть еще Президент, гарант конституционных прав граждан, обладающий правом вето. Следует также провести разъяснительную работу с клиентами, на что реально направлен законопроект. Попросите их высказаться, так как их интересы законопроект не защищает. Наше дело правое – победа будет за нами.
Давайте представим, что будет дальше. Прилетела уже вторая ласточка – проект закона «О бухгалтерском учете», которым предусматривается «саморегулирование» для бухгалтеров. Разумеется, принудительное в целях дебюрократизации и развития добросовестной конкуренции. Кто следующий? Пресса, шоу-бизнес, образование, медицина? А может быть, ввести «саморегулирование» в армии и правоохранительных органах? С целью освобождения государства от «избыточных функций»?