Возможности для улучшения учета гудвилла

Источник: IVSC

После довольно-таки продолжительного перерыва Международный комитет по стандартам оценки (IVSC) представил давно ожидаемую третью и завершающую часть цикла публикаций, посвященного теме гудвилла. В предыдущий раз, в самом конце декабря, IVSC рассмотрел в деталях все преимущества и недостатки подхода с обесценением гудвилла – того самого подхода, который применяется сегодня, ведь вероятность перехода на модель амортизации на данный момент пока что остается эфемерной. Ну а первая статья, которая вышла в сентябре, акцентировала внимание на природе гудвилла: авторы постарались дать ответ на вопрос, характерно ли для него убывание стоимости с течением времени, и им это удалось.

Сегодня основная тема – возможные пути улучшения учета гудвилла, отталкиваясь от того, что у нас есть. Время для подобного анализа выбрано как никогда удачно, ведь мировые разработчики стандартов - что IASB, что FASB - сегодня как раз раздумывают над внесением изменений в модели учета гудвилла. В связи с этим Международному комитету по стандартам оценки стало поступать множество вопросов с просьбой уточнить, в какой мере принципы в основе оценки бизнеса по стандартам IVS сочетаются с базовыми концепциями, которые вполне могут пересмотреть в контексте учета гудвилла - например, вернув его амортизацию, которая когда-то уже применялась в учетной практике. Совет решил, что лучше всего будет дать исчерпывающий ответ в трех связанных публикациях по этой теме, и последняя его часть на днях как раз увидела свет.

Третья статья является прямым продолжением второй части, поскольку опирается на ее выводы, в связи с чем нелишним будет напомнить, о чем там шла речь. Авторы из IVSC постарались проанализировать, какую информационную пользу несет с собой модель обесценения гудвилла, и является ли получаемая в результате расчетов величина упреждающим или же отстающим индикатором. Это прямой ответ на вопрос, в чем основные недостатки сегодняшней модели, и чтобы его получить, авторам пришлось проанализировать использующиеся бухгалтерские основы, чтобы показать, что в некоторых ситуациях этот индикатор на упреждение все же не работает.

После того как были сформулированы четыре ключевые причины, почему обесценение может отставать от рынка, можно с легкостью переходить к поиску путей улучшения полезности информации по гудвиллу для пользователей отчетности. Если показатель обесценения запаздывает, как сделать так, чтобы идентификация факта обесценения гудвилла происходила более своевременно? И это, отметим, лишь один, но не единственный способ обеспечить более полезные раскрытия информации для инвесторов, даже действуя в рамках сегодняшней системы учета.

В предыдущей (второй) статье цикла авторы рассмотрели четыре основные причины, почему возникает этот досадный временной лаг в раскрытии величины обесценения гудвилла. Напомним, это:

• Экранирование обесценения из-за внутренне сгенерированной “надбавки”
• Искусственно созданная дополнительная “надбавка” вследствие амортизации приобретенных нематериальных активов
• Триггеры обесценения: слишком неопределенные и по своей сути скорее внешние, а не внутренние
• Поведенческие факторы: нежелание самой организации признавать факт обесценения

Можно посмотреть, какие есть возможности для нейтрализации негативного влияния каждого из этих факторов, и тем самым определить пути улучшения текущей ситуации с запоздалым признанием обесценения гудвилла. По мнению авторов, предложенные ими решения не означают существенных изменений в сегодняшних основах признания гудвилла и не требуют значительных затрат, а раз так, то эти решения точно стоят более детального изучения стейкхолдерами.

I. Решение проблемы экранирования

Корень проблем сегодняшней модели учета в том, что она пытается учесть как интересы инвесторов, которые хотят понимать эффективность приобретений бизнеса после сделки, так и сложности для составителей отчетности с отслеживанием эффективности работы приобретенного бизнеса отдельно* от привычного функционирования бизнеса-приобретателя, нащупав в этом тонкий баланс.

*Концептуально такая логика привела к использованию термина “объект тестирования”, который в этом материале мы будем использовать также, хоть это и не обязательно, если четко понимать, что представляет собой этот объект. По сути, это просто компания-объект приобретения, но как бы в неразрывном слиянии с операциями той компании, которая его приобрела. Сами авторы, объясняя свой концептуальный термин, говорят, что понятие можно рассматривать как синоним более часто встречающегося “единица, генерирующая денежные средства” в том же МСФО 36, или же “отчитывающаяся единица” в US GAAP.

Модель обесценения подразумевает сопоставление стоимости объекта тестирования (здесь и далее уже без кавычек – GAAP.RU) с его балансовой стоимостью, и в прошлый раз мы выяснили, что приобретенный гудвилл может оказаться “экранирован” от обесценения из-за непризнанной “надбавки” в форме гудвилла компании-приобретателя, которая также становится частью объекта тестирования после слияния. По этой причине обесценение приобретенного гудвилла начинается лишь после того, как полностью обесценится эта внутренне сгенерированная “надбавка” из внутренннего гудвилла компании-приобретателя, куда также входят непризнанные нематериальные активы. Процесс может оказаться продолжительным.

Как решить проблему? Вероятно, путем признания внутренне сгенерированных непризнанных нематериальных активов и гудвилла, но вот незадача: сегодняшние модели учета не предполагают учета внутренне сгенерированных нематериальных активов, и это имеет серьезные ограничительные последствия даже помимо рассматриваемой здесь области тестирования гудвилла на обесценение. Фундаментальные изменения в стандартах учета могли бы помочь ситуации, но явно выходят за пределы этой публикации.

Можно ли пока обойтись своими силами? Вообще-то решения есть, и не одно. Например, такое: каждое приобретение становится объектом тестирования как бы “само по себе” и далее скрупулезно отслеживается в отчетности по каждой приобретенной операции, благодаря чему удается добиться изоляции от внутренне сгенерированной “надбавки” из собственного гудвилла и нематериальных активов. Звучит сильно в теории, но очень трудно реализуемо на практике, к тому же непрактично еще и по той причине, что в большинстве случаев приобретенный бизнес сознательно сливается с операциями компании-приобретателя, ведь и саму сделку проводят ради возникновения таких синергий.

Как вариант, можно проводить тестирование на более низком уровне - более низком по сравнению с объектом тестирования. То есть это будет такая составная часть объединенного бизнеса, в которой нет внутреннего гудвилла приобретателя, а есть только приобретенный. В рамках данной публикации также не ставилась цель четко определить границы, но авторы отмечают, что инвесторы ранее сообщали им о некотором непонимании самого определения объекта тестирования в контексте тестирования гудвилла на обесценение. Это не говоря уж о том, чтобы попробовать определить какую-то часть более низкого уровня по сравнению с этим. Впрочем, чуть дальше будет показано, как можно немного улучшить понимание инвесторов благодаря дополнительным раскрытиям.

И все же, помимо этих предложенных гипотетических вариантов, есть ли хоть что-то, что реально работает в плане решения обозначенной проблемы внутреннего гудвилла? Такой подход IVSC все-таки нашел и описал. В английском варианте он называется “Step-Up Approach”; подбирать удачный русский перевод на данном этапе мы не беремся, зато охотно опишем суть: расчет внутреннего сгенерированной “надбавки” происходит в момент приобретения, и это значение прибавляется к балансовой стоимости объекта тестирования лишь в последующие отчетные периоды, а не сразу. Это позволит прямо протестировать приобретенный гудвилл на обесценение в последующие периоды и избежать множество проблем с внутренним гудвиллом и нематериальными активами.

Вообще-то это концепция не такая уж новая. Британский стандарт FRS 11, вышедший в 1998 году, был посвящен как раз теме обесценения основных средств и гудвилла. Его параграф 50 четко описывал эту логику: в случае если слияние компаний приводит к возникновению генерирующего доходы подразделения, куда входят как приобретенный, так и непризнанный, внутренне сгенерированный гудвилл, последний необходимо признать на дату приобретения (слияния) и уже затем прибавлять к балансовой стоимости генерирующего доходы подразделения (или “объекта тестирования”, пользуясь терминологией данной статьи).

А в октябре 2017 года Совет по МСФО выпустил внутренне руководство, в котором рассказал, что именно он имеет в виду под новым подходом “headroom approach” (“headroom” – это и есть та самая “надбавка” из внутреннего гудвилла и нематериальных активов). Подход также подразумевает определение ее стоимости на дату приобретения, а в последующие периоды “надбавка” взаимозачитывается со стоимостью генерирующего наличность подразделения CGU (еще один часто использующийся синоним). Правда, в отличие от требований FRS 11, обновленный подход у Совета по МСФО предполагал дополнительные процедуры.

Как фактически оценить величину внутренне сгенерированного гудвилла приобретателя в момент приобретения? Это можно сделать двумя способами:

1. Определить стоимость объекта тестирования на дату заключения сделки и вычесть из нее балансовую стоимость
2. Определить стоимость всего объекта тестирования (уже с учетом “надбавки”) и вычесть из нее балансовую стоимость операций только лишь компании-приобретателя и цену приобретения.

Если вдруг такое требование сделают обязательным, оно, конечно, несколько увеличит расходы на подготовку отчетности, но эти усилия в любом случае будут минимальны (в самом деле, не так уж трудно установить цену приобретения, не так ли?) по сравнению с дополнительной пользой от этого.

Подход “Step-Up”

У подхода, предложенного в 2017 году Советом по МСФО, и сегодняшнего “Step-Up”-подхода от Международного комитета по стандартам оценки, имеются некоторые существенные отличия. Например, в отличие от видения разработчиков МСФО, подход от IVSC предлагает отнесение любого обесценения только на приобретенный гудвилл в полном размере, тогда как подход от IASB подразумевает механизм распределения оцененной величины обесценения между приобретенным и внутренне сгенерированным гудвиллом. По мнению разработчиков международных стандартов оценки, такой подход с распределением очень сложный при сомнительных достоинствах.

Следует также отметить, что чисто ради обеспечения последовательности, необходимо предусмотреть те же самые процедуры в рамках “Step-Up”-подхода на случай любой реорганизации объекта тестирования. К примеру, если в результате такой реорганизации в этот объект тестирования добавляются новые активы, и в нем уже есть гудвилл, невыполнение обозначенных процедур с оценкой гудвилла заново приведет к появлению искусственно созданной “надбавки” повторно. А если, к примеру, в результате каких-то манипуляций гудвилл из объекта тестирования будет перемещен в другой объект, который полностью принадлежит компании-приобретателю и не содержит никаких приобретенных компонент, но при этом гудвилл не включает, то невыполнение процедур данного подхода еще раз полностью нейтрализует все прежние усилия по решению проблемы внутреннего гудвилла.

Рассмотрим числовой пример использования подхода “Step-Up”. Авторы просят обратить внимание на то, что с ним обесценение фиксируется на третий год, в размере, эквивалентном снижению стоимости приобретенного бизнеса. А если данный подход не использовать, то, как видно в той же таблице, никакого обесценения не учитывалось бы вообще.

II. Решение проблемы искусственно созданной дополнительной “надбавки” вследствие амортизации приобретенных нематериальных активов

С этим подходом вроде бы все хорошо, если не вспоминать про тот факт, что нематериальные активы, которыми он оперирует, создавались до сделки по объединению бизнеса. При этом он не учитывает материальные активы, созданные уже после даты сделки. Эти активы не признаются на балансе, поэтому амортизация приобретенных нематериальных активов создает с течением времени искусственную “надбавку”. Она будет создаваться даже независимо от того, сливается ли приобретенная организация с операциями компании-приобретателя в рамках объекта тестирования, или же выводится в рамках отдельного объекта тестирования.

Влияние этой ситуация показано во второй таблице. С подходом “Step-Up” величина обесценения теперь искажается на амортизацию приобретенных нематериальных активов и непризнанную величину новых нематериальных активов. Ну а без подхода “Step-Up” искажение тем более разительное.

Так же как с подходом “Step-Up”, который учитывает внутренне сгенерированный гудвилл компании-приобретателя еще до приобретения, возможным решением тут может быть внесение корректировки в балансовую стоимость, которая учитывала бы совокупную амортизацию приобретенных активов после даты приобретения, а равным образом и влияние на связанные счета, такие как отложенные налоги.

И хотя авторы статьи полагают, что все эти совокупные корректировки действительно минимизируют влияние внутренней “надбавки” плюс амортизации без учета новых нематериальных активов, этот вариант – признают они сами – все же чреват повышенными затратами по сравнению с еще одним решением, которое они предлагают. Оно носит название “Direct Value Comparison” - или “Прямое сопоставление стоимостей”.

Прямое сопоставление стоимостей

Речь идет о сопоставлении стоимости объекта тестирования на дату приобретения со стоимостью объекта приобретения при проведении теста на более позднюю дату. По аналогии с предыдущим случаем, ровно те же процедуры в целях последовательности следует проводить при любой реорганизации структуры объекта тестирования, который содержит гудвилл.

Подход в еще большей степени интуитивно понятный. В таблице внизу показано, как это работает.

*Используется лишь для проведения тестирования гудвилла на обесценение, но при этом ничего не будет добавляться к балансовой стоимости, потому что это уже не подход “Step-Up”

В отличие от предыдущего случая, Прямое сопоставление стоимостей обходит стороной влияние амортизации приобретенных после слияния нематериальных активов. Стоимость объекта тестирования на каждую дату проведения тестирования прямо сопоставляется с остающейся неизменной** стоимостью объекта тестирования на дату приобретения, а не со скорректированной балансовой стоимостью, искаженной амортизацией нематериальных активов.

**Откровенно говоря, в нее также иногда будут вноситься корректировки - например, вследствие обесценения долгосрочных активов в составе объекта тестирования. В этом случае из стоимости объекта тестирования на дату приобретения величина обесценения будет вычитаться. По аналогии, увеличение этой стоимости произойдет при существенном вливании наличных средств (например, вследствие распределения дивидендов) в объект тестирования.

Отметим, что с этим подходом обесценение фиксируется на фоне убывания стоимости объекта тестирования. В то же время увеличения стоимости приобретенного бизнеса подход Прямого сопоставления стоимостей не подразумевает, хотя многие инвесторы заявляют, что от менеджеров компании-приобретателя нужно потребовать тестировать объект на предмет увеличения стоимости. В самом деле, сделку по слиянию они проводили именно с прицелом на это, не так ли? Поэтому играет роль не только лишь способность не терять стоимость. Желание понятно, но эксперты из IVSC не считают, что такой запрос отвечает ключевым принципам, которые лежат в основе действующих сегодня учетных стандартов.

Дополнительной выгодой от использования подхода Прямого сопоставления стоимостей является уменьшение сложности и общих расходов на подготовку отчетности. Например, здесь не надо каждый раз определять балансовую стоимость объекта тестирования на каждую дату проведения теста. Если бизнес имеет сложную структуру, это становится отнюдь не тривиальной задачей, требующей множества суждений - как пример, относительно того, как правильно распределять активы между различными объектами тестирования, если их много. Аналогичные сложности возникают из-за распределения обязательств, например, долга. Это требует множество допущений. Более того, суждения нужны не только лишь для, собственно, решения о том, какие активы и обязательства должны распределяться по каким объектам тестирования, но и должны ли они вообще распределяться по ним. А если такие сложные решения принимают менеджеры компаний, это обязательно потом потребует непростых суждений со стороны аудитора.

III. Решение проблемы триггеров обесценения

Даже беглого анализа примеров триггеров обесценения, которые приводятся в учетных стандартах, а равным образом и фактически используемых компаниями, вполне достаточно, чтобы убедиться, насколько они неопределенные и к тому же заточенные под внешние условия. Получается, компании смотрят в первую очередь на то, что вызывает обесценение снаружи, а не внутри них самих? Представители CFA Institute, рассуждая о раскрытиях информации по итогам проведенных тестов на обесценение, отмечали как-то, что триггеры, “в основном, редкие, качественные и шаблонные” (“качественные” - в смысле не “количественные”, что есть намеком на засилье болтовни вместо четких раскрытий).

Эксперты из CFA Institute также берутся утверждать, что инвесторы неоднократно прямо требовали больше (не меньше!) информации по нематериальным активам и долгосрочному созданию стоимости в бизнесе, а также более качественных раскрытий. О чем могут говорить такие недвусмысленные комментарии? Очевидно, о необходимости улучшения первоначального признания и оценки гудвилла и нематериальных активов. А если говорить про те самые триггеры обесценения (к которым IASB и FASB сегодня, напомним, хотят привязать всю модель тестирования, чтобы его не приходилось проводить каждый год), то они должны быть более прямо связанными со своими ключевыми показателями эффективности (KPI), критериями и раскрытиями на дату приобретения, которые относятся к ожидаемым результатам сделки по приобретению бизнеса. Посмотрим, как можно сделать раскрытия более полезными в глазах инвесторов.

Раскрытия по сделкам приобретения

Если подумать, действующие требования к учету сделок по приобретению бизнеса обеспечивают просто-таки информационное раздолье, но вот в публичное сделанные раскрытия попадает лишь малая толика из этого. Вот что входит в состав такой информации.

Финансовые показатели. Их, в свою очередь, можно разделить на три категории, каждую из которых мы рассмотрим:

• Deal Metrics – “Показатели сделки”. То есть это финансовые показатели на уровне отдельной транзакции. Моделирование сделки помогает определить цену будущей транзакции. Уплаченная цена и полученные денежные средства помогают высчитать внутреннюю норму доходности (IRR), которую можно сравнить со стоимостью капитала компании, чтобы понять, будет ли будущая сделка способствовать созданию стоимости. Часто показатели сделки оцениваются через мультипликаторы. Так же как внутреннюю норму доходности, мультипликаторы по транзакции можно сравнить с аналогичными у других публичных компаний-конкурентов той же самой отрасли, чтобы сделать вывод об эффективности экономики сделки. Информация может быть очень полезной для инвесторов.
• Прогнозная финансовая информация - или PFI (выходные данные модели). Моделирование сделки зависит от ключевых допущений касательно роста выручки, капитальных расходов, долгосрочного роста, синергий и так далее. И пользователи отчетности, и сами ее составители проводят многие часы, разрабатывая и изучая прогнозные финансовые показатели, на основе которых в итоге и будет определяться справедливая стоимость материальных и нематериальных активов. К сожалению, очень немногие допущения в основе этих показателей доходят до широкой публики, если доходят вообще. Понятно, что если бы по этим показателям шло полное раскрытие, под угрозой оказалась бы коммерчески чувствительная информация. Но ведь последовательное раскрытие каких-то отдельных допущений намного повысило бы полезность этой информации для инвесторов!
• Ключевые показатели эффективности - или KPI (вводные данные). В любой сделке по слиянию управляющие компаний полагаются на определенные KPI, чтобы оправдать приобретение, а далее смотреть, была ли сделка успешной. Эти ключевые показатели эффективности конечно, обязательно содержат какие-то элементы, из которых строятся рассмотренные выше прогнозные финансовые показатели PFI или показатели сделки Deal Metrics. Все, в конце концов, взаимосвязано. Однако они также могут включать в себя более специфические факторы, такие как показатель удержания клиентов. Увеличение числа раскрываемых KPI из тех, что использовались менеджерами для оценки сделки, облегчит понимание моделирования сделки внешними пользователями отчетности компаний.

Структура объекта тестирования. В самом деле, сегодняшняя структура объекта не очень информативна для инвесторов. Например, нет данных, будет ли сформированный в результате сделки по слиянию объект тестирования отдельным, или же будет слит с существующим объектом тестирования в составе компании-приобретателя. Если речь идет о слиянии с операциями компании-приобретателя, то не в полной мере делаются раскрытия о том, какие еще активы и операции находятся в объекте тестирования, его относительном размере или относительной стоимости, о внутренней “надбавке” в составе объекта тестирования, о которой столько говорилось выше, или о том, содержит ли он до сих пор все предыдущие приобретения. Раскрытия по ключевым характеристикам объекта тестирования наделят пользователей отчетности доступом к множеству важнейших аспектов транзакции, например, об ожидаемых в результате слияния синергий.

Раскрытия по гудвиллу. Понятно что гудвилл раскрывается на балансе, однако дополнительной информации в руки инвесторов попадает немного. Чтобы убедиться в правдивости этого утверждения, достаточно перечитать первую (сентябрьскую) статью этого цикла, где анализируются различные компоненты гудвилла: деловая репутация, рабочая сила, будущие (потенциальные) нематериальные активы, синергии, стоимость объединенной собственности (assemblage value). Каждая из этих пяти ключевых составляющих может стать основой для новых полезных раскрытий информации о том, как компания планирует в будущем создавать и поддерживать стоимость. Хотя оценка этих компонент, конечно, сопряжена со своими сложностями.

Триггеры обесценения гудвилла

Это некие ключевые показатели KPI, определенные и раскрытые компанией на дату приобретения бизнеса, которые в дальнейшем лягут в основу (желательно) эффективной модели тестирования на обесценение. Например, в периоды сразу после сделки по приобретению бизнеса фактические результаты должны сопоставляться с прогнозными финансовыми данными (PFI) на дату приобретения, чтобы на основе этого прийти к выводу о реализации ожиданий. А показатели сделки (Deal Metrics), такие как относящиеся к делу ставки дисконтирования или мультипликаторы, могут помочь дополнительно. Например, в контексте внутренней нормы доходности можно посмотреть, насколько теперь рыночные условия для определения ставки дисконтирования отличаются от условий на дату приобретения, и на основе этого сделать вывод, как сильно изменилась требуемая норма доходности с даты сделки. Мультипликаторы же по компаниям-конкурентам помогут сделать вывод об изменении условий по отрасли в целом.

Качество раскрытия величины обесценения

И хотя описанные выше раскрытия по самой сделке, а равным образом и триггеры обесценения гудвилла в случае надлежащего раскрытия обеспечат больше прозрачности, не стоит игнорировать сами раскрытия величины обесценения. Во второй статье этого цикла авторы вспоминают сразу несколько научных работ по этой теме, и в одной из них исследуется информационное содержание раскрытий в финансовой отчетности, относящихся к теме тестирования гудвилла на обесценение. Авторы приходят к выводу, что если рассматривать все возможные причины для обесценения, их можно условно отнести к трем широким категориями (“компания”, “отрасль” или “экономика”). Если речь идет о внутрифирменных причинах, которые привели к обесценению, такое решение обычно приводит к существенным колебаниям цены на акции этой компании, но только если данная компания раскрывает специфические для себя события-триггеры. Авторы приходят к выводу, что пользователям отчетности, в самом деле, очень важны специфические для компании раскрытия по теме обесценения гудвилла - так почему бы их ими не обеспечить? Полезным будет также раскрыть KPI, которые стали триггерами для проведеления теста, попутно объяснив, каким образом и насколько ключевые показатели эффективности отклонились от ожиданий (что и стало поводом для тестирования).

IV.  Решение проблемы поведенческих факторов

Если подумать, сегодняшние основы учета гудвилла все же очень размытые, что создает путаницу и для самих компаний, и для инвесторов, а равным образом и стимулы максимально задерживать признание обесценения. Это вполне объяснимо, в том числе с позиции простой человеческой психики, но это не значит, что тут ничего нельзя поделать. Вот простые решения (некоторые из которых уже рассматривались выше), которые служат решением поведенческой проблемы.

Подход с прямым сопоставлением стоимостей

Суть подхода была изложена выше. Зачем он нужен? Просто сегодняшний основной подход с использованием балансовой стоимости понятен далеко не всем инвесторам, для многих это такой “черный ящик”. В принципе, если еще раз внимательно изучить количественные примеры в этой и предыдущих статьях, можно заметь, что далеко не всегда стоимость объекта тестирования неразрывно связана с его балансовой стоимостью, а чаще как раз отношения между ними весьма условные. Как балансовая стоимость определяется, обычно скрыто от глаз инвесторов, однако даже если этими деталями с ними поделиться, пользы будет на самом деле немного.

Но есть и другой вариант. Инвесторы наверняка будут очень признательны за последовательное сопоставление стоимостей объекта тестирования на дату каждого из последующих измерений и стоимости объекта тестирования на дату приобретения. Тем самым как бы будет создано общее для всех понимание того, что именно подразумевается под обесценением, а это значит больше прозрачности.

Далее, как уже было подробно рассмотрено выше (а также во второй статье цикла), применяемая сегодня механика учета гудвилла ведет к возникновению искусственной “надбавки” из-за амортизации нематериальных активов. Как бороться с этим - уже обсуждалось, но что делать, есть менеджеры осознают это, а потому у них меньше стимулов признавать факт обесценения, ибо зачем, если “надбавка” создает дополнительную отсрочку? А если еще и будет введена амортизация, то это, по мнению авторов из IVSC, еще сильнее побудит менеджеров закрыть глаза на обесценение гудвилла даже там, где оно давно уже есть. Решением, опять-таки, является все тот же подход прямого сопоставления стоимостей, потому что он таких стимулов менеджеров лишит.

Он же подкорректирует еще один тонкий поведенческий нюанс: сегодня у менеджеров, принимающих решения о распределении гудвилла по объектам тестирования, большой стимул отнести большую его часть к тем объектам тестирования, где максимальные значения внутренне сгенерированной “надбавки”, что понятно все по той же логике. Поскольку подход прямого сопоставления стоимостей нейтрализует стимулы не признавать обесценение гудвилла благодаря внутренне сгенерированной “надбавки”, то он нейтрализует и этот порыв у менеджеров.

Но вообще, для минимизации необходимости применять профессиональное суждение (которое часто ведет к откладыванию момента признания обесценения гудвилла) стоит заранее продумывать ключевые показатели и раскрытия, которые лягут в основу всей будущей политики тестирования на обесценение. В самом деле, если критерии успеха или провала будут четко определены и доведены до сведения инвесторов еще на дату совершения сделки по слиянию, это как бы свяжет руки менеджерам, причем в данном случае - во благо!