Автор: Эндрю Моррис (Andrew Morriss), декан Юридической школы Техасского университета финансового учета и менеджмента
Источник: Accountancy Live
Перевод: GAAP.RU
Фото: accountancylive.com
Действующие правила, которые создают барьеры для офшорных центров, служащих в основном в налоговых целях, только лишь повысят спрос на них – считает Эндрю Моррис, декан Юридической школы Техасского университета финансового учета и менеджмента
Когда американский Конгресс одобрил закон о налогообложении иностранных счетов американцев (FATCA) в 2010 году в качестве своей общей антикризисной программы налогового стимулирования, особых разговоров об издержках или преимуществах такого значительного расширения финансового регулирования не велось. Однако с тех пор Великобритания ввела свою собственную версию FATCA – «мини-FATCA», скажем так.
Это не единственная юрисдикция, где ведутся активные обсуждения подобных мер. Акт FATCA и его идейные наследники породили волну межправительственных соглашений, обещающих полную прозрачность налоговых служб во всем мире. Чтобы не оставаться в стороне прогресса, премьер-министр Дэвид Кэмерон активно продвигает регистрацию бенефициаров-владельцев для Великобритании, территорий во владении британской короны и офшоров.
В своей недавней публикации по налогам некто Джон Бланк (John Blank) из Университета Нью-Йорка и Рут Мейсон (Ruth Mason) из Университета Вирджинии утверждают, что все вместе эти соглашения и законы дают начало «многообещающему новому глобальному стандарту автоматического обмена информацией». Означает ли это конец офшорным финансовым центрам?
Наш ответ «нет». Критики офшорных финансовых центров (ОФЦ) – такие как, например, американский сенатор Карл Левин (Carl Levin), независимая международная сеть исследователей Tax Justice Network и Oxfam (международное объединение из 17 организаций, посвятивших себя решению проблем бедности) – возможно, обрадовались бы такому исходу. Однако спрос на офшорные финансовые услуги никуда не денется по трем основным причинам.
Во-первых, юрисдикции, подобные Бермудам, Каймановым островам, Гернси, Гонконгу и Джерси, существуют в том числе по причинам, никак не связанным с уклонением от уплаты налогов. Конечно, налоговые причины для осуществления офшорных транзакций организациями и частными предпринимателями отрицать нельзя – как это, например, демонстрирует в последнее время активность американских корпораций, сливающихся с британскими и ирландскими фирмами – но осуществляется также очень много транзакций, никак не связанных с налоговыми вопросами. Например, некоммерческий медицинский центр Гарварда разместил своего страховщика профессиональной медицинской ответственности на Кайманах вовсе не по налоговым причинам, поскольку Гарвард вообще не подчиняется американским законам по налогам на прибыль.
Во-вторых, международная торговля развивается на нейтральных в налоговом отношении платформах, а капитал часто поступает как раз в юрисдикции, принявшие у себя подобные FATCA меры и обсуждающие возможность создания публичных регистров бенефициаров-владельцев. Например, международный финансовый центр Джерси, Jersey Finance, опубликовал недавно отчет крупного центра макроэкономических исследований Capital Economics, который демонстрирует, что инвестиции, осуществленные в Великобританию через Джерси, приносят 2.3 миллиарда фунтов налоговой прибыли каждый год и создают 180 тыс. рабочих мест.
Неудивительно, что Кэмерон в ходе недавнего своего выступления в британском парламенте в июне отмел термин «налоговая гавань» применительно к территориям во владении британской короны и офшорам.
По аналогии, США также получают выгоду от миллиардов долларов депозитов, принадлежащих иностранным держателям. В одном только штате Майами таковых насчитывается на 6.7 миллиардов долларов, и проценты по ним в американском законодательстве налогообложению не подлежит.
По мере того как ОФЦ начнут лучше документировать все свои преимущества – а они начнут по мере продвижения инициатив прозрачности, приносящих новые данные по финансовым потокам – политики подобные Кэмерону начнут проявлять все больше осторожности в подавлении столь важных источников инвестиций.
Фото: www.pressfoto.ru
Требования закона
И третья причина. В мире остается много стран, где правила налогового законодательства не действуют, или где корпоративное законодательство не развито в принципе. Доступ к юрисдикциям, предоставляющим полноценное и честное правосудие, определенность юридической интерпретации и актуальные системы регулирования, позволяет бизнесу осуществлять инвестиции как раз в такие страны вне зависимости от недостатков налоговых систем. Например, весьма ощутимые инвестиции в Китай приходят туда через Британские Виргинские острова и Гонконг, в то время как существенная часть инвестиций в страны Африки идет через Джерси. Инвесторы используют эти офшорные зоны в том числе потому, что они имеют более развитые юридические и судебные системы. Виргинские острова могут похвастаться сильными регуляторами и эффективным административным строем. Суды Гонконга признаются одними из лучших в мире. За плечами фидуциарного законодательства Джерси – сотни лет истории.
Такие преимущества дают инвесторам чувство уверенности в прогнозах своих юридических консультантов относительно исходов возможных конфликтов. Они знают, что даже неожиданные проблемы в конце концов можно будет вполне адекватно решить.
Эти небольшие по размеру юрисдикции – прекрасные специалисты в юриспруденции как раз по причине своего размера, ведь решение проблем крупных международных инвесторов значит так много для их экономики. Неудивительно, что все законодательные наработки в таких мало связанных между собой сферах как страхование, инвестиционные фонды и трасты инициируются как раз в небольших юрисдикциях.
Та же самая логика верна и для США. Например, корпоративное законодательство Делавэра часто признают одним из лучших в Америке, а его судьи лучше всего разбираются в тонкостях действующих законов. Развитие и удержание лидирующих позиций корпоративных услуг значит для экономики Делавэра очень многое – а равным образом и для его муниципальных властей – столько, сколько никогда не будет значить, например, для намного более крупной калифорнийской экономики или федерального правительства. То же верно и для ОФЦ по отношению к крупным экономикам.
Фото: www.pressfoto.ru
Развивающиеся рынки
Критически важно инвестировать в развивающиеся экономики, которые отчаянно нуждаются во внешних инвестициях. Представьте себе группу инвесторов из разных стран, которые думают над структурой своих инвестиций в развивающиеся рынки. Этим инвесторам необходимо создать такую структуру, которая диверсифицирует риски и возврат на инвестиции, предоставляет адекватное управление, позволяющее им подстраивать бизнес-стратегию под неожиданно меняющиеся условия, и притом создает адекватную площадку для решения всех возможных разногласий.
В свою очередь, это требует хорошо развитой юридической системы ведения бизнеса, регулирующей предприятия того типа, который они выберут для инвестиций, и честной, развитой судебной системы, чьи решения можно по крайней мере предсказать. Во многих случаях роль ОФЦ в этих транзакциях – это как раз «экспорт» закона в те юрисдикции, где его нет, экспорт правил и людей, способных принимать решения и решать проблемы. Скажем больше, инвесторы желают чувствовать комфорт, который только серьезный регулятор может предоставить.
Чтобы соответствовать ожиданиям инвесторов, офшорные финансовые центры адекватно развивают свои системы регулирования, а не наоборот – снижают их функциональность.
Фото: www.pressfoto.ru
Куда дальше?
Если это не конец, то куда же мы в этом случае направляемся? FATCA и его производные, публичные регистры бенефициаров, а равным образом и все другие усилия, направленные на устранение налоговых недочетов, не принесут особого налогового дохода. Защитники таких мер систематически переоценивают доход от них, и с FATCA тоже особой разницы не будет. В самом деле, политики часто рисуют многообещающую прибыль от будущих налоговых поступлений, потому что на словах они могут потратить эту прибыль еще до того, как она собрана. Однако провалы с получением сильно переоцененных прибылей никогда не приводили к переоценке самого дохода. Вместо этого все начинают кричать о дополнительных усилиях, необходимых для того, чтобы все-таки собрать эту призрачную прибыль, потерянную где-то в офшорах.
FATCA – не первое и не последнее из таких усилий. Законы, подобные FATCA и публичным регистрам, создают существенные барьеры для входа в мир офшоров. Например, внедрение механизмов создания и ведения регистров может оказаться весьма затратным. Даже нейтральные в налоговом плане юрисдикции типа Каймановых островов должны создавать информационные налоговые агентства, занятые мониторингом и внедрением систем, обеспечивающим выполнение обязательств перед США и другими государствами «большой земли». Отметим, что это все расходы госсектора.
Нам также уже известны затраты частного сектора на выполнение многочисленных, подобных FATCA предписаний – они действительно впечатляют. Некоторые оценивают в миллиарды долларов расходы только по одному FATCA.
Создание системы регулирования, набор квалифицированного персонала, управление госструктурами, участвующими в мониторинге и международных дискуссиях, ответы на запросы о дополнительной информации и т.д. – все это только набивает цену, которую придется уплатить за то, чтобы быть частью финансового мира. И она слишком высока для многих юрисдикций, которые могли бы стать офшорными финансовыми центрами. По итогу новых юрисдикций, потенциально способных стать весьма значительными ОФЦ, просто нет.
Более высокая цена за то, чтобы стать частью глобальной финансовой системы, повысит спрос на услуги уже существующих офшорных центров. Бизнес и индивидуальные предприниматели, работающие в развивающихся странах, обратят свой взор на ОФЦ, структурируя через них свои инвестиции, потому что в развивающихся экономиках они просто неспособны соответствовать запросам крупных экономик с очень затратными финансовыми стандартами. Таким образом, затрудняя и делая более дорогим доступ развивающихся рынков к международной финансовой системе, регуляторы только повышают спрос на офшорные финансовые центры.
Существующие ОФЦ будут и дальше дифференцироваться, расширяя спектр своих услуг и создавая все более инновационные условия для привлечения бизнеса. Причем это не прогноз гонки, которая должна будет завершиться на самом дне – как раз наоборот, эта гонка завершится на высоких вершинах.
Мы уже видели, как работает это в динамике. Джерси, например, не так давно обособил свое трастовое законодательство от британских законов. Напомним, что в Великобритании уже давно действует прецедент (так называемое правило Гастингса-Басса*), которое позволяет судам корректировать ошибки, допущенные управленцами в процессе управления трастовыми фондами. Каймановы острова ввели законы, авторизующие инкорпорированные модульные компании в рамках отдельных портфельных компаний. В обоих случаях офшорные юрисдикции быстро сориентировались и начали делать свои финансовые законы непохожими на законы конкурентов. По-настоящему успешные ОФЦ продолжат придерживаться этой линии поведения на протяжении следующих десятилетий.
Никто кроме разве что юристов и правительственных инспекторов, конечно, особо не выиграет от более высоких затрат, но в конце концов офшорным финансовым центрам удастся доказать, что это стоит качества их услуг. Что касается усилий мировых регуляторов, то инициативы, подобные FATCA или публичным регистрам, не смогут ни разрушить преимущества ОФЦ, ни перераспределить мировые финансовые потоки.
______________________________________
- *См. по этой теме: http://lexmans.ru/2011/06/princip-gastings-bassa