По материалам: Tax Research UK
Отдельные страны до сих пор еще не полностью отошли от предыдущего кризиса, а новый назревает уже сейчас – усилиями, опять же, банкиров. Председательница американской Федеральной резервной системы Жанетт Йеллен (Janet Yellen), может, и говорила в прошлом месяце, что еще одного Глобального Финансового Кризиса при нас ждать не стоит (по-видимому, имея в виду “при жизни тех, что слушает ее выступление”, что, с учетом того, что слушать ее могли самые разные люди, не делает ее прогноз сколь-нибудь полезным). В любом случае, даже если представить, что ее мысль понятна, с ней согласятся далеко не все. Весь оптимизм здесь может, напротив, быть симптомом скрытой болезни, которая уже прогрессирует. В самом деле, что может быть опаснее в условиях приближения кризиса, чем Центральный банк, который об этом не догадывается и готов рисковать?
По мнению автора сегодняшней заметки Ричарда Мерфи (Richard Murphy, в настоящее время профессора международной политической экономии в Университете Лондона, а ранее – известного бухгалтера-криминалиста), именно американский Центробанк является сегодня главный источником риска, и идет он из высказанных Жанетт Йеллен намерений проводить политику сворачивания количественного смягчения. Как известно, в рамках этого процесса Центральные банки отдельных стран скупают долги, выпущенные (преимущественно) правительством этих стран. В Великобритании, например, количественное смягчение оценивается величиной £435 млрд., что в чистом итоге позволило аннулировать более 25% госдолга. Негативной стороной этого является то, что созданные новые деньги ведут к образованию “пузырей” и слабо служат развитию реального сектора экономики. Можно смело утверждать, что, например, рынки акций, облигаций и недвижимости в Великобритании сегодня серьезно переоценены – пишет Мерфи.
Но это лишь половина истории. На приведенном выше графике (источник – Financial Times) показано влияние финансовых кризисов
и ответной политики на балансы Центральных банков (сверху-вниз: Банк Англии, Федеральная резервная система США, Европейский центральный банк, Банк Японии). Хорошо видно, что три основных “игрока” количественного смягчения – это Федеральная резервная система, ЕЦБ и Банк Японии. На троих они “впрыснули” в экономику эквивалент 1.5 трлн. американских долларов только за прошлый год в рамках проведения политики количественного смягчения (скупка гособлигаций). Налоги были необязательны для покрытия госрасходов: вместо них это делает количественное смягчение, увеличивая объем свободной денежной массы в обращении (которая затем, правда, оседает где-то еще). Проблема в том, что, по словам Жанетт Йеллен, эта политика может скоро быть обращена, причем не только в США. Все Центральные банки вслед за американским примером начинают говорить о нормализации денежной политики. Это, по мнению автора заметки, может означать три вещи…
- См. также Количественное смягчение - благо или зло? (от 15.05.2017)
Во-первых, мы откатываем мировую экономику к состоянию 2007 года - к состоянию той “утопии”, которой она не являлась, но была таковой в представлении банкиров. Правительства теряют контроль над рынками облигаций – как раз наоборот, рынки облигаций приобретают контроль над правительством, потому что финансировать дефицит бюджета через количественное смягчение теперь нельзя.
Во-вторых, мы возвращаемся к “нормальным” процентным ставкам и положительной доходности для инвесторов, а в случае с Центральными банками – к возможности снова контролировать через них (процентные ставки) экономику. По сути, это единственный прямой инструмент контроля для Центробанков, и ничего удивительного, что они так хотят вернуть его назад.
В третьих, это означает, что вместо накачивания крупнейших экономики денежной массой Центробанки начинают, напротив, откачивать ее назад. Иначе говоря, в то же время пока правительства по-прежнему будут стремиться продать гособлигации для финансирования бюджета, Центральные банки начнут делать то же самое с накопившимися объемами тех гособлигаций, что уже были у них на руках в течение некоторого времени.
Вполне ожидаемым следствием всех трех факторов вместе станет изменение поведения Центральных банков, причем в очень неприятную сторону. Вот как это скажется на простых людях.
Итак, предположим, основное намерение ЦБ – в повышении процентных ставок. Осуждать одно это не стоит. В самом деле, кто же против положительного реального дохода (после вычета инфляции в 2% или около) на инвестиции? Но в случае со многими банками это означает рост процентных ставок, в результате чего балансы многих держателей ипотеки и других долговых обязательств сместятся в сторону неплатежеспособности. Социальные последствия весьма неблагоприятны.
Экономические последствия также нетрудно предсказать: банкиры страдают от невыплат, наводняя рынки заложенной недвижимостью, автомобилями и т.д., которые перешли к ним от обанкротившихся должников, и цены на недвижимость и прочее залоговое имущество падают. Теперь у банков уже реальные потери. Очень тонкий экономический баланс вновь нарушен, рецессия неизбежна.
Рынок облигаций также ощутит на себе влияние. Хотя сам по себе он большой, массивное наводнение его долговыми инструментами будет иметь последствия. Нельзя просто так взять и перейти от полутора триллионов долларов, откачиваемых за год до этого, к чистой накачке рынка наличностью на уровне, намного превышающем правительственные потребности в покрытии дефицита, и не получить рыночного сбоя. В лучшем случае будет просто обвал котировок облигаций. В худшем – массовое бегство, что создаст для инвесторов, использующих рынок облигаций для выхода на рынок, кризис ликвидности. При этом сценарии вероятна волна неплатежей на рынке, потому что наличности уже не будет хватать для удовлетворения потребностей эмитентов облигаций. Финансовые институты, как известно, почти всегда губит ликвидность, поэтому кризисная логика просматривается здесь особенно очевидно.
Участникам рынка акций и рынка недвижимости расслабляться равным образом не стоит, потому что это коснется и их. Таким образом, негативные последствия затронут реальный сектор экономики, поскольку наличность станет дефицитом, причем назвать его случайным язык никак не поворачивается. Весь смысл программы количественного смягчения заключается в накачке экономики деньгами. Следовательно, смысл сворачивания этой программы – в откачке. За что боролись, на то и напоролись, как говорится. Последствия вполне очевидны и легко предсказуемы. Угнетаем спрос – он падает. Придавливаем инвестиции (уже сейчас довольно малочисленные) – получаем их дальнейшее сокращение.
По мнению Ричарда Мерфи, положительных сторон у того, что сегодня собираются делать финансовые регуляторы самых значимых экономик мира, просто нет. Обе стороны отрицательны. Первая – это риск, который только что был описан. Вторую сторону автор именует “догмой”. Несколько слов о ней.
“Догма” базируется на трех основных идеях. Идея первая: “сбережения имеют значение, поскольку они питают инвестиции, поэтому они всем нам так необходимы”. Реальность в том, что это не всегда так: сбережения – это просто деньги, временно изъятые из экономики, и совершенно необязательно, что они создают инвестиции. С другой стороны, банковские кредиты – действительно создают, поэтому рост процентных ставок, по которым рассчитывается доход инвесторов, будет иметь описанные выше разрушительные последствия, и наличность начнет переходить к тем, у кого она и так имеется в наличии, от тех, у кого ее и так недостаточно.
Вторая “догматическая” идея: “монетарная политика всегда нужна”. На самом деле нет. Для управления экономикой используется фискальная политика, а эра доминирующих Центральных банкиров давно ушла в прошлое вместе с 90-ми. Проблема в том, что они сами никак не хотят с этим смириться.
И третья идея: многие по-прежнему считают, что правительства должны иметь ограничения со стороны рынков гособлигаций. Это миф, который количественное смягчение разрушило, но который все равно пугает банкиров, потому что в руках социально ориентированного правительства количественное смягчение может служить целям инвестирования в реальный сектор на благо простых людей параллельно с “традиционными” поставщиками капитала.
Таким образом, спор вокруг количественного смягчения – это спор относительно будущего, а не относительно только лишь денег, долга и общественных финансов. Это спор вокруг того, кто возглавит контроль над экономикой – банкиры или же правительство вместе с людьми (в предположении, что их интересы совпадают, что далеко не всегда так, но это уже другая история).