Оффшорные ловушки
Издержки и риски оффшорных операций, непосредственно связанные с их ведением, хорошо известны даже весьма далеким от экономики людям. Сюда относятся и большие комиссионные за финансовые услуги, и повышенное внимание национальных и международных контролирующих органов, и трудность контроля над оффшорными компаниями-операторами со стороны самих владельцев капиталов. При этом, последний фактор зачастую имеет место даже в случаях, когда владелец оффшорной компании и капитала, с которым она работает, – одно лицо. А уж о неприятностях, возможных при мошенничестве с деньгами со стороны оффшорных банковских структур, и говорить не приходится…
Кроме того, для некоторых оффшорных юрисдикций характерна такая степень криминализации экономики (причем не только в финансовом секторе), которая представляется чрезмерной даже для «видавшим виды» отечественных бизнесменов. Однако перечисленными «прелестями» подводные камни оффшорного бизнеса отнюдь не исчерпываются.
Сразу должен оговориться – речь пойдет не о классических правовых, технических и прочих скрытых препятствиях этой специфической коммерции, которые и так хорошо известны профессионалам, а об обозначившейся буквально в последнее десятилетие проблеме (во многом от них самих и исходящей). Ряд оффшорных финансово-рекрутинговых компаний (неофициальный термин, которым иногда обозначают рекламные, консалтинговые и юридические структуры, – как правило, частные, но поддерживаемые правительством или администрацией соответствующей территории, – специализирующиеся на привлечении капиталов в «свои» оффшоры) с некоторых пор начали предлагать на рынке весьма своеобразную услугу. Предлагается содействие в открытии оффшорной компании (и, соответственно, перечислении туда финансовых активов) в юрисдикции…, которой нет. Или уже нет.
При этом активно рекламируемые «псевдооффшоры» весьма многолики. Их даже можно разделить на несколько категорий с разной степенью солидности. И если в одних случаях горе-вкладчику, кроме самого себя, больше некого винить за то, что он попался на откровенную «липу», то в других – затягивание клиента в похожий на оффшорный бизнес на территории собственной страны, является практикой, закрепленной на государственном уровне. Но, обо всем по порядку.
Ловушка № 1. Оффшоры «тридесятого царства».
Время от времени на мировом рынке льготных финансовых зон нет-нет, да и появится новый географический термин. Однако это вовсе не означает, что нужно срочно бросаться осваивать новую «налоговую гавань». Так как на ее месте может оказаться заброшенная песчаная отмель. Причем, в буквальном смысле!
Во всяком случае – «Княжество Новая Утопия», преподносимое даже как «Венеция Карибского моря», где железной рукой, благо подданных у него нет, правит принц Лазарус Лонг (по паспорту Говард Торней), выглядит примерно таким образом. Это всего лишь куча песка и ила, намытая вокруг заброшенной нефтяной платформы, правда, действительно в Карибском море. Единственная проблема – эту смесь металлолома и гравия не желает признавать государством даже Мальтийский орден, вся суверенная территория которого, как известно, умещается в одном дворце.
Кстати, и сам Орден тоже иногда пытаются представить в качестве «альтернативного оффшора». Приманкой служит то обстоятельство, что 40 стран мира (включая Кубу) действительно признают его суверенитет. Да вот только остальное, мягко говоря, не очень соответствует действительности…
«Княжество Силандия». Самый старый «оффшор для глупцов». Местный повелитель (британский гражданин Шон Бейтс) и его жена живут там еще с 1966 г. Это тоже брошенная нефтяная платформа, но только расположенная в 11 км от берегов Великобритании.
«Конституционное Суверенное Государство Доминион Мелхиседек». Абсолютный рекордсмен виртуальности, ибо существует лишь на бумаге да в сети Интернет. Находится, якобы, где-то в Африке (точнее не могут сказать даже его «полномочные представители»). В качестве курьеза следует отметить, что эта «страна» обеспечила свою родословную путем покупки части «территории» у первого в мире полностью виртуального оффшора – «Государства Энен-Кио» (после того как создатели последнего, видимо, исчерпали весь запас «простаков»)…
Справедливости ради следует отметить, что серьезного экономического ущерба от перечисленных сказочных образований не может понести даже попавшийся на удочку клиент. Вся маркетинговая стратегия режиссеров подобных спектаклей направлена на получение небольшого количества денег за регистрационные услуги. Они резонно полагают, что обманутый на несколько сотен долларов или фунтов клиент, вряд ли станет добавлять к своему позору еще и публичные судебные разборки с пенсионером, одиноко сидящем на полуразрушенной буровой вышке в Северном море.
Однако следует учитывать, что в связи с явным кризисом оффшорной индустрии, вызванной тотальным наступлением «большой восьмерки» и стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) на банковскую тайну, рынком востребованы потенциально более грамотные проекты. Как показывает многолетняя практика, если на подобные услуги существует спрос, то непременно возникнет и предложение. Поэтому нельзя исключить, что уже в ближайшие несколько лет раскрутка новых виртуальных оффшоров (в духе «доминиона Мелхиседек») станет куда интенсивнее, а убытки жертв обмана значительно большими. К такому развитию событий следует быть психологически готовым и как можно тщательнее рассматривать «принципиально новые» предложения, какими бы заманчивыми они на первый взгляд не казались.
Ловушка № 2. «Торговля выкидышами».
Если ранее описанные псевдооффшорные псевдоюрисдикции предназначены главным образом для мелкой игры (в расчете на случайного и притом откровенно невежественного клиента), то рекламирование несостоявшихся или официально ликвидированных оффшорных образований на реальных территориях представляет собой мошенничество более высокого полета. В 2002 году прекратили свое существование оффшорные зоны о. Анжуан и Черногории. Первая была прикрыта в связи со сменой власти – очередной диктатор острова предпочел помощь МВФ и МБРР оффшорной программе создателя почти единственного в своем роде частного (!) центрального банка Анжуана (впрочем, по иронии судьбы, негосударственная центральная банковская система пока сохраняется… в США) француза Фабьена Леклера. В связи с политическим воссоединением (пусть и весьма формальным) Коморского архипелага, естественным образом отпал также вопрос создания оффшорной зоны и на о. Мохели (Мвали).
Что же касается Черногории – местный Конституционный суд в июне 2002 года отменил ст. 4 национального Закона о компаниях. Таким образом, уже два года, как аннулированы все права, исключения, льготы и другие привилегии, установленные этим законом (в т. ч. и 2,5%-ный налог на прибыль). И тем не менее, черногорские, анжуанские и даже так и не возникшие мохелийские оффшорные компании, банки, страховые и игорные лицензии самым энергичным образом предлагаются к продаже до сих пор. Причем особенно активно – как раз в СНГ…
Правда, законодательство новоиспеченного Союза Коморских Островов (СКО), как, впрочем, и его предшественника до местного «смутного времени» – Федеральной Исламской Республики Коморских Островов (ФИРКО), восходящее еще к эпохе легендарного «царства наемников», созданного здесь не менее легендарным «последним Великим Солдатом Удачи» Робертом (Бобом) Денаром (кстати, тоже французом), в отдельных чертах действительно не так уж сильно отличается от оффшорного. Так, при инвестициях на сумму больше $10 000 и создании хотя бы 3-х рабочих мест для местного населения – компания-инвестор на 5 лет освобождается от налога на прибыль. А заодно, и от таможенных пошлин на ввозимое «для нужд производственной деятельности» оборудование. При этом следует отметить, что еще со времен ФИРКО остальные легальные налоги для иностранных инвесторов в этой стране были пренебрежительно низкими.
Другое дело, что из-за, мягко говоря, специфической политической и криминогенной ситуации в стране, а также зачаточного состояния местной банковской инфраструктуры, такие компании – не лучший вариант для оффшорного банкинга в чистом виде. Хотя для ограниченных финансовых трансакций под прикрытием торгово-посреднической деятельности без фактического ввоза товара в страну (особенно, если они дополнительно страхуются хотя бы минимальной коммерческой активностью на территории, собственно, СКО), эта страна и сейчас подходит совсем неплохо. По крайней мере, для работы с государствами «Черной» Африки, Францией и, как ни удивительно, Израилем (по до сих пор непонятным причинам, активно вмешивавшимся в военно-политические события на Коморах в 90-е годы ХХ века). С этой точки зрения, то обстоятельство, что в юридической практике ФИРКО/СКО никогда официально не фигурировали понятия «оффшорная компания», а тем более – «оффшорный банк», может сослужить даже некоторую пользу. Но, повторюсь, использование юрисдикции СКО для реальных деловых операций не имеет ничего общего с виртуальной оффшорной индустрией вокруг этого архипелага (каковой она окончательно стала в последние полтора года).
Ловушка № 3. «Оффшорный мираж».
Описываемое явление относится уже к более опасной для капиталовладельца области. Создание искаженного отображения реальности в сфере финансового бизнеса в масштабе крупной страны, как правило, не под силу ни отдельным аферистам, ни нечистым на руку компаниям. И требует государственной руки. Не удивительно поэтому, что на столь малопочтенный и рискованный для экономической репутации шаг пока решилась только одна страна – Венгерская Республика. Собственно, приведенный в заголовке этого раздела термин и возник благодаря усилиям венгерских законодателей…
Особенности правового поля нашего процветающего западного соседа таковы, что зарегистрировать там оффшорную компанию чрезвычайно легко. Однако как только неосторожный резидент начинает работать с ней – его ждут весьма неприятные трения со всеми строгостями местного (весьма жесткого и педантично исполняемого) налогового законодательства. Более того, с точки зрения условий для минимизации прозрачности банковских операций такие страны, как Люксембург, Швейцария и Великобритания (даже без учета возможностей подвластных ей оффшорных юрисдикций) более благоприятны, чем Венгрия, несмотря на то обстоятельство, что в Лондоне, Женеве и Люксембурге в последние годы крайне болезненно реагируют на само слово «оффшор»…
Ловушка №4. «Скрытая деоффшоризация».
Эта проблема для клиентов оффшорных компаний тоже возникла несколько лет назад с момента начала войны против «грязних денег». Ее суть сводится к тому, что государства и территории, вынужденные капитулировать под нажимом борцов с нечестной налоговой конкуренцией, стараются всячески прикрыть факт потери оффшорного статуса (в его традиционном понимании) от клиентов финансовых структур, действующих под данной юрисдикцией.
Так, «защищенный налоговый режим» уже ликвидировал Кипр (присовокупив к этому «подарку» для местных нерезидентных безналоговых компаний еще и распространение на них некоторых элементов территориального налогообложения). Кроме того, в ближайшем будущем аналогичная судьба ожидает и все британские оффшорные территории в экономическом пространстве Европейского Союза. Но в то же время, компании и некоммерческие организации, представляющие интересы соответствующих государств и территорий, ведут отчаянную (и, надо отдать им должное, отнюдь не безуспешную) PR-кампанию, пытаясь убедить традиционных клиентов, что, в действительности, все остается почти по-прежнему.
Особенно активную политику такого рода проводят деловые круги ранее упомянутой Республики Кипр. Причем она главным образом рассчитана на Россию и Украину, где реализуется силами CBSFG – Corporate Business Services Fiduciaries Group. Интересно, что в ходе этой своеобразной рекламной кампании получило хождение понятие «приличной» (?! – как будто «переборчивые» оффшоры представляют сколько-нибудь существенный интерес для клиентов! – прим. авт.) оффшорной банковской юрисдикции. В то же время, последние твердые бастионы, где еще пытаются жестко соблюдать (если не формально, то хоть фактически) классические принципы оффшорного финансового права (Лихтенштейн, Науру, отчасти – Андорра, Монако и о-ва Кука), оказываются в информационной и деловой изоляции со стороны не только крупных развитых стран, но и бывших соратников по борьбе за право быть финансовым раем…
Подводя итоги, можно отметить, что время расцвета оффшоров (как в международном, так и в национальном масштабе), по-видимому, безвозвратно ушло. Более того, ближайшие 5-10 лет будут периодом деградации и стремительного выхолащивания самого понятия «оффшорная юрисдикция». И, конечно, в столь кризисной ситуации для удержания рынка в ход пойдут все средства, включая и генерацию ложных целей для потенциальных клиентов. Практически, речь идет все о той же недобросовестной конкуренции – только уже не налоговой, а информационной. Поэтому представителям частного капитала, которые твердо намерены любой ценой свести к минимуму заботливое участие государства в своих финансовых делах, следует уже сейчас интенсивно разрабатывать новые, не имеющие территориальной опоры схемы защищенных международных финансовых транзакций.
Время покажет, какие из найденных приемов (связываемых преимущественно с сетевыми технологиями) займут место классического оффшорного бизнеса. Но можно не сомневаться, что такие приемы будут найдены. В конце концов, многолетний опыт убеждает: в вечном поединке между государственным контролем и частной инициативой, историческая победа (несмотря на все текущие поражения), в конечном итоге, всегда оставалась за последней.